Брови Танары поползли вверх, а в зрачках заплясало опасное веселье.
— Послушай, я все напутал. Я признаю…
Киоши замолчал, захлебнувшись в оправданиях. Миздури бесстрастно, лишь с оттенками заинтересованности, наблюдал за ним.
— Так что же произошло?
— Виктор предал… — наконец сознался Киоши, закусывая губу. Как бы то ни было, он все равно в руках врагов, и откровенность не сможет сделать хуже.
Лицо Танары не смогло остаться столь же неподвижным. Бровь дернулась, губы превратились в узкие бескровные полоски.
— Твои слова нелепы более, чем предположение, что я работаю на Виктора. Не верю. Куратор Конта никогда не предаст того, кого называет другом.
— Я не могу рассказать всего, просто прошу поверить…
Танара покачал головой, усмехнувшись и проведя кончиками пальцев по свежей ране на щеке.
— Нет. Не поверю. Я должен понять, что происходит. А поэтому лично спрошу обо всем у него.
Киоши закрыл глаза, силясь когтем подцепить узелок Нити, сковывающей руки. Если Танара свяжется с Виктором, все будет кончено.
— Хорошо. Если это остановит тебя, я готов рассказать.
Он не расскажет Танаре ничего нового, а то что знает Конта, наверняка, в скором времени узнает и проводник. Но если это поможет выиграть время… Коготь попробовал Нить на прочность. Не поддалась.
— Хочу предупредить. Ты волен не верить, но я говорю правду, клянусь Держателями. Лгать сейчас не в моих интересах — на карте больше, чем только жизнь. И еще — узнав мою историю, ты тоже окажешься втянут. Возможно, окажешься в опасности.
Было неясно, насколько серьезно Танара относится к словам пленника, но заинтересованность в его глазах появилась вновь.
— Я с этим справлюсь, — парировал он, устраиваясь поудобнее.
Сел на скрещенные ноги, сорвал с тушки последние пласты мяса, неспешно и с аппетитом принялся за еду.
— Я слушаю.
— Несколько недель назад, по хронологии Земли, за мной началась охота…
Киоши начал рассказ, тщательно взвешивая каждое слово.
Он понимал, что его истории необходимо быть стройной, без пробелов, но в то же время короткой, без лишней информации. Он вкратце обрисовал расположение основных фигур, рассказав про Охотника и Куратора, про попытки покушения и бесконечную гонку, про протекцию Маяка, Портал и предательство Виктора.
Как мог, объяснил, почему сам напал на Танару, и даже поделился опасениями.
Костер медленно угасал. Фиолетовые солнца поднимались все выше. Если мидзури уже знал историю Мацусиро от своего нанимателя, он ничем не выдал это знание.
Впервые за время рассказа Танара пошевелился, встал. Завернул до белизны обглоданные кости в пожухшие сиреневые листья, бережно укладывая сверток в угли, сопроводив действие чередой коротких пассов. Что-то прошептал, безмятежно улыбнулся затухающему огню и повернулся к Киоши.
— Что любопытно, я не нахожу особых причин считать твой рассказ лживым, Киоши…
Мидзури подошел к пленнику вплотную, аккуратно вытирая руки и губы пучком срезанных листьев. Наклонился, заглядывая в лицо.
— Но при этом остаюсь верен собственному слову. Виктор не мог предать.
— Поверь, все было именно так.
— Причина?
— Я не хочу об этом говорить…
— Ну что ж, тогда мне придется…
— Стой… Хорошо. Допустим, у меня есть вещь, очень ценная вещь. Именно она толкнула Виктора на предательство. Это правда.
— Что за вещь?
— Этого я не скажу.
— Ну ладно, — Танара отошел в сторону, бросая в костер еще несколько ветвей. Тот оживился, набросившись на свежую пищу. — Ты сделал смелый шаг, все рассказав. Но почему не боишься, что я могу отнять эту вещь?
Киоши окаменел, забыв даже про сведенные плечи. Глаза его сузились.
— У меня нет выбора. А вещь ты все равно не сможешь забрать без моего согласия.
Тоэх заставил себя хищно оскалиться.
— Говоришь о специальном заклятье? Ты блефуешь. Виктор попробовал сделать это без твоего согласия, значит, могу попробовать и я.
— Возможно. Рискни.
Они оценивали друг друга, словно борцы перед схваткой. Наконец Танара произнес:
— Я не стану отнимать у тебя эту вещь, будь это даже Корона Миров.
— Я знал это, — и юноша внезапно понял, что говорит истинную правду. В последний миг, когда взгляды тоэха и мидзури пересеклись, он осознал, что готов поверить Танаре.
— А ты опрометчив.
— Я проницателен.
— Так что же делать дальше, опираясь на твою версию? Если с Виктором действительно не все в порядке?