Раздался глухой удар.
Прикрывающийся скрещенными клинками Танара обернулся, молча разглядывая стрелу, зажатую в когтистой руке тоэха. Наконечник, посверкивая зазубренной гранью, замер в полуметре от левого плеча мидзури.
Киоши поднял стрелу над головой, чтобы было видно в деревне, и сломал окованное древко в пальцах.
— Уходим, — прошептал проводник.
Осторожно отступив по дороге, они вновь нырнули в чащу леса.
Оба понимали, что отныне придется забыть и о кислом деревенском вине, и о спокойных ночлегах под крышами амбаров. С этого момента Танара принял решение вовсе обходить жилые места.
Киоши спорить не стал.
Эпизод V. Нить дороги
В окрестных землях действительно началась война. Еще дважды путешественники наблюдали сытые столбы дымов, поднимающиеся от свежих пожарищ, натыкались на разграбленные крестьянские берлоги в лесной чаще, видели виселицы и дыбы на холмах.
Как и было решено, они больше не выходили на тракты, что надежно уберегало от встреч с вооруженными отрядами — лес хранил и от княжеских солдат, и от бунтарей.
Казалось, время безмятежных разговоров миновало — тяжелая атмосфера насилия, царящая в городках и поселках, запахи гари и крови, преследовавшие тоэха даже в сердце леса, гнули к земле.
Как и прежде, они ни разу не вспомнили о своей встрече на холме Портала, хотя теперь Киоши начал замечать, как Танара в задумчивости, словно бы невзначай, все чаще потирает изуродованную щеку. В эти моменты проводник замолкал надолго. Это угнетало еще сильнее. Единственной радостью юноши оставалось окончательное излечение — регенерация завершилась, а надоедливая боль покинула плечо.
Виктор или его слуги ни разу не дали о себе знать, и Киоши все больше склонялся к мысли, что если их ожидает сюрприз, то он предстанет в конце пути.
Охотник тоже не объявлялся, хотя его густая тень ни на секунду не сходила с души.
Они продолжали движение, стараясь делать это как можно быстрее. И вот еще через пару десятков длительных переходов война осталась за спиной, а плотная стена леса неожиданно оборвалась.
Танара, в этот раз крадущийся первым, внезапно остановился, вытягивая назад руку, и Киоши настороженно припал к земле, чувствуя, как учащается пульс. Но впереди их ждали не засада и бой. Знаком приказав ему оставаться на месте, проводник бесшумно исчез в стене кустов. Через минуту донесся его оклик, и тоэх поспешил на голос, едва не потеряв дыхание от неожиданности.
Они стояли на краю невероятно огромного обрыва, словно срезанного великанским ножом. Лес обрывался предельно резко, корни последних деревьев нависали над пропастью. Киоши обмер, рассматривая открывшуюся под ногами бездну. Мидзури притих рядом, улыбаясь в кулак и впервые за долгое время проявив хоть какую-то эмоцию. Чудовищная по своей красоте картина открылась им.
Вправо и влево, покуда хватало взгляда, тянулся обрыв. Граница его плавно изгибалась, но даже у самого горизонта почти не теряла своей фарфоровой глади. Внизу, под неохватным морем пустоты, раскинулось зеленовато-голубое море лесов, испещренное реками и нитками дорог. В нескольких переходах направо по берегу обрыва, вниз с невероятной высоты рушился водопад. Где-то у подножия стены, скрываясь в пышной шапке брызг, он перерождался в широкую реку, раскалывающую лес надвое.
А в самом сердце лежащего на ладони великолепия, теряясь тонким шпилем в высоких облаках, возносилась Буредда. Священная гора, титаническая даже с такого огромного расстояния, посверкивала водопадами горных речек, словно невеста в богатом подвенечном платье.
В один глоток пресытившись фантастической картиной, открывшейся перед ним, Киоши наконец обрел и слух, тут же поразившись беспрерывному фону криков, шелеста и скрежета, наполнявших воздух над бездной. Уже не сдерживая восхищения, он рассматривал тысячи разнообразных птиц, кишевших внизу, словно рыбы в омуте.
Птицы буквально царили здесь. Они охотились, заводили семьи, вили гнезда в скальных норах, целыми стаями и поодиночке устремляясь по своим делам. От хаотичного мелькания разноцветных крыльев рябило в глазах, уши переполняло шуршание перьев. Казалось, что не клок неба лежал сейчас под ногами путешественников, а тесный пруд, забитый своими деловитыми обитателями.
— Это Небесное Озеро, — с каким-то странным оттенком произнес Танара, словно прочитав мысли юноши. — Говорят, здесь можно найти любую птицу из живущих в моем мире. Гора, которую ты видишь впереди, и есть Буредда. Дед рассказывал, что ее имя упоминается в легендах настолько древних, что сама мысль об этом способна убить. Именно на ее вершине, выше облаков, в чертоге из алмазов живет мудрый Мокено.