— Ну… почти, — пробормотал юноша разбитыми в кровь губами.
Танара тут же подскочил к нему, вкладывая меч в ножны, придержал за плечо. В душе его сейчас сражались самые противоречивые чувства. Тоэха ощутимо качало, одной ногой он угодил в собственный поминальный костерок, мгновенно потушив.
— Ты… Я… Я думал, ты убит… Ни одно живое существо этого мира не выживет после такого падения…
Мидзури помог Киоши сесть и прислониться к стволу крупного дерева. Воздух благоухал лесной прохладой и ароматами сжигаемых проводником трав. Юноша глубоко вдохнул, сморщился.
— Со мной все нормально, — он помотал гривой и принялся осторожно ощупывать бока.
Танара, открыв рот и окончательно потерявшись в словах, разглядывал его укрепленные формы.
Тоэх еще раз встряхнулся, пыль, иголки и ветки полетели во все стороны. Язык его заплетался.
— Не так-то просто угрохать тоэха… Знаешь, гораздо больший вред смог бы причинить другой тоэх… Когтями или заклятым клинком… А какое-то падение… ха… и почему я никак не закончу трансформацию?.. кости, как железо… ох, побаливает… Танара, а что у тебя с лицом?..
Киоши рискнул встать, попробовал опереться о дерево, но промазал. Неловко развернувшись, тяжелым кулем упал на бок, сонно взмахнув одной рукой, а другой крепко ухватившись за кулон.
Шорох отодвигаемой ширмы, сделанной из нежной рисовой бумаги.
Настороженный взгляд, а рука сама тянется к оружию.
Тень в проеме. Это посыльный.
Сквозняк врывается в комнату.
— Хосадаку Кого желает немедленно видеть тебя.
— Я должен…
— Я сказал, немедленно, — за ширмами угадываются новые силуэты.
Если что-то пойдет не так, его все равно доставят к Кого. Даже силой.
Темное Солнце виднеется в проеме узкого окна.
Тяжелая капля пота, холодная и обжигающая, ползет по шее.
— Уже иду.
Шелест одежд кругом. Его конвоируют.
Трое, нет — четверо.
Коридоры и залы, дым благовоний и жертвенных костров, вдали бьет гонг. Недвижимые и молчаливые статуи, грозно охраняющие окованные медью двери. Хрупкие мраморные мостки, шепот мертвой воды под ногами, силуэты бесхребетных тварей в толще льда, блики светильников и причудливая игра теней. Тени. Следящие и безмолвные. Живые.
Огромная дверь, два демона-великана по бокам. Снова звучит гонг и створки медленно расползаются вовнутрь. Красно-золотая ковровая дорожка ведет к возвышению. Надо идти.
Там наверху темно, лишь едва заметны колебания серого тумана и размытые контуры конечностей Кого, которыми тот собирает спеющие фрукты со свисающих с потолка лоз.
Глухо сомкнулись двери.
Холодно.
Проклятие… Опять он здесь. За возвышением, вне тумана, над полом висит стройная фигура, закутанная в бесцветный плащ. Длинные пряди седых волос полностью скрывают лицо. Стервятник.
На колени. С едва слышным стоном. На колени, перед могуществом хосадаку. И мешкать нельзя — иначе это заставит сделать Стервятник. Он умеет, и нет желания проверять еще раз. Советник Кого есть само воплощение беспричинного зла.
На колени, неловко опираясь на обрубок левой руки.
На колени, превозмогая боль.
Он тяжело опустился, немигающими глазами уставившись в покрытый мозаикой пол.
— Мы все еще испытываем сожаление по поводу ошибочной спешки, хотя рвение твое достойно слабой похвалы, — голос Кого волнами прокатывался по залу, ударяя в стоящего на коленях.
Голову ниже, чтобы не видеть ни хосадаку, ни Стервятника.
Собственный голос, как шелест песка:
— У меня не было выхода. Я обманул Черного тоэха, но должен был спешить. Он мог перехватить добычу…
— Знаем. Мы знаем… Мы уже слышали все это и понимаем, что ты поступил правильно. Но само наше разочарование проистекает из факта отсутствия успеха. С этим ничего нельзя поделать. Но мы нашли способ исправить ситуацию. Нашли способ вернуть тебе наше расположение.
Тишина.
Хосадаку негромко чавкает, стекающий с конечностей сок каплями стучит по ковру и тронному ложу.
— Юноша направляется к Буредде, и ты остановишь его на подходах к горе. Просто. Никаких интриг и обманов. Возьми своих лучших воинов и принеси нам его голову.
Тишина.