— Ты обещал.
— Я держу свое слово. Но нам нужно не сюда. Сейчас вспомню. Как только доберемся — ты свободна. Правда.
— Если ты меня еще раз обманешь, я буду звать на помощь.
— Хорошо.
Бактияр откинулся на сиденье, закрыл глаза и сосредоточился, чувствуя, как медленно уплывает из машины прочь. Через минуту он видел Новосибирск с высоты птичьего полета, размазанный, широко разбросивший щупальца районов, накрытый пеленой смога и дыма.
Возможно, сейчас он и был птицей, летя в низких серых облаках, начинавших накрапывать моросью. Птицей, высматривающей внизу одну единственную точку, существование которой в каждом городе родины людей стало возможно лишь после войны Бешенства.
Новосибирск бесформенным пятном раскинулся под ним, вспыхивая мертвыми огнями реклам и уличных фонарей, мигая фарами машин. Но вот Бактияр заметил и одновременно почувствовал присутствие в юго-восточной части причудливой кляксы. Почти за городом, у самой его границы. Тусклый синий огонь, пульсирующий и дышащий, словно живое существо. Огонь, различимый с любой точки мегаполиса — Маяк Куратора.
Отметив расположение Маяка, Бактияр заставил свой дух вернуться в машину.
— Нам нужно на юг, по основной трассе…
— Далеко?
— Да, почти до границы города.
— Академгородок?
Бактияр нахмурился, вспоминая изученную днем ранее карту.
— Нет, дальше. Там есть поселок из частных домов, дорогих и малоэтажных… От трассы налево.
— За Городком?
— Да, немного не доезжая до Бердска.
— Если ты о Новом поселке, то я туда тебя не повезу. Лучше бы сразу предложил ехать в чащу и стелить на земле покрывало…
— Я не причиню вреда, — Бактияр покосился на паренька, лежащего у края тротуара. — Но если ты будешь против, заберу машину. Пора ехать, если не ждем полицию.
Тишина продлилась недолго.
— Господи, зачем я это делаю… Могла бы уже сто раз убежать… — она сказала это негромко, на самой грани беззвучного шепота, и завела мотор.
Он услышал. Никак не отреагировал.
Машина плавно развернулась, возвращаясь в центр.
Бактияр потер лицо. Усталость давала о себе знать, тисками скручивая мышцы и тонким жгутом прижигая раненое плечо. Если не гнать, привлекая внимание ДПС, на месте они будут минут через сорок, не раньше…
Юноша откинул голову, прикрыл глаза, ровно задышал, и позволил себе провалиться в чуткий неглубокий сон.
Камень был похож на живое существо, серое и морщинистое.
На разноцветном мхе, покрывавшем кожу валуна, подставляя лицо бледно-голубому солнцу чужой осени, сидел путник. Ноги его были вальяжно раскинуты, пальцы ласкали ковер из крохотных перламутровых цветков.
Путнике носил потертую куртку из зеленой кожи, подпоясанную широким ремнем с бронзовыми бляхами. Кожаные штаны и стоптанные черные сапоги с высокими персиковыми отворотами выдавали в нем странника, немало побродившего по свету. Длинные темные волосы на затылке были схвачены в хвост медной застежкой, но даже из-под пышной гривы виднелись длинные звериные уши.
Рядом с путешественником лежала широкая походная сумка, янтарные застежки которой изображали лохматых драконов, кусающих себя за лапы; синим ремешком к суме был крепко прихвачен длинный, чуть изогнутый меч, отдаленно напоминающий оружие человеческих самураев, клинок его прятался в ножнах из желто-зеленой змеиной кожи. Отшлифованная ладонью гладкая рукоять и испещренная зазубринами цуба сверкали начищенным желтым металлом.
Продолжая гладить лепестки цветов, свободной рукой странник поигрывал длинным обоюдоострым кинжалом, небрежно вращая тот в пальцах и точными движениями сшибая длиннохвостых стрекоз.
Все оружие было отковано из Нитей и, судя по виду, очень давно. Особенно кинжал, в клинке которого причудливо сплетались Синие и Золотистые узоры. Было очевидно, что из всего небогатого имущества путника наиболее ухоженным являлось именно оружие.
Воин приоткрыл блаженно прищуренные глаза и обернулся через плечо.
Зеленые кошачьи зрачки расширились. Человек, странник, воин, зверь повернулся всем телом и привстал, в широкой улыбке обнажая белоснежные зубы:
— Киоши?..
Эпизод II. Куратор
— Ну, доволен теперь?!
Бактияр вздрогнул и окончательно проснулся.
Розовый БМВ замер перед двухметровой кованой решеткой, опоясывающей величественный коттедж в готическом стиле. Массивные каменные горгульи, притаившиеся по обе стороны короткой подъездной аллеи, могучими лапами поднимали к ночному небу крупные шары светильников. Казалось, что под желтым стеклом горит не электрический свет, но пляшет рыжее пламя.