Девушки-служанки, почти бесшумно ступая в своих мягких сандалиях, появлялись время от времени, чтобы подлить Правителям воды с лимоном, а потом тихо исчезали. Где-то в глубине сада сладко пел соловей, воздух стоял маревом, и от жары тяжело было думать.
«Ещё пара часов», — напомнил себе Ринцо, бросив взгляд на большую старомодную клепсидру у входа. Пара часов — и можно будет вернуться домой, к Лауре. Как она там одна, без него, испуганная этой угрозой?…
Но пока он должен сидеть здесь, в неудобном кресле, как того требует Долг. И ещё около тридцати людей в этом зале мучаются, кряхтят, промокают лбы шёлковыми платками — во имя всё того же Долга. И каждый мечтает, наверное, о глотке доброго вина или кушетке, где можно распрямить спину.
Каждый — кроме, пожалуй, чара Энчио. Ринцо вообще иногда сомневался, что он человек, а не хитроумный механизм или глыба мрамора.
— Я понимаю, о чём говорит эр Даола, — равнодушно бросил чар Энчио, не поднимая глаз. — Разве что с определением «мерзкий» можно поспорить. В основе культа Прародителя — смирение и чистота, всеобщее равенство, отказ от излишеств… Ничего недостойного, на мой взгляд. Скажем, наш эр Алья вполне мог бы послужить примером такой жизни, — Ринцо ощутил, что готов провалиться сквозь землю; послышались новые, на этот раз куда более смелые, смешки. — Я всегда был не против жрецов Прародителя — даже тогда, когда первые из них, весьма наглые, начали приплывать к нам из Минши. Пусть строят свои аскетичные храмы и помогают бедным, с чего нам мешать им?… Однако, согласен, ситуация стала меняться несколько лет назад. Появились все эти крикуны на улицах, призывающие положить конец власти Правителей и отдать её в руки цехов и гильдий…
— И Великих Домов, прошу заметить, — вставил донельзя довольный эр Даола — он сейчас напоминал собаку, которую похвалил хозяин. Ринцо, привыкший наблюдать, быстро заметил, что кое-кто за столом побледнел или резко заинтересовался мозаикой.
— …что, конечно, повлечёт необратимые последствия, которых они просто не могут понять, — будто не расслышав, продолжал чар Энчио. — К тому же нынешняя война на севере ещё сильнее их распалила. Часть из них явно склонна поддержать Альсунг — просто как новую силу, что кажется им более свободной и способной защитить народ, — чар Энчио позволил себе улыбку — выглядело это так, будто ему свело скулы. — Но мы-то знаем, как выглядит «защита» альсунгцев и насколько королеву Хелт волнуют крестьяне с плотниками…
— А другая часть вообще против вмешательства Кезорре в войну, — заметил посерьёзневший ир Пинто. — Глава виантской Гильдии Стекольщиков на днях заходил ко мне… «Нам столько же дела до Ти'арга с Альсунгом, сколько стеклодуву до глины!.. Пусть хоть перегрызут друг друга, а мы пока построим идеальную страну у себя!» — ир Пинто вздохнул и сделал скорбное лицо. — Так вопил, что пришлось предложить ему ещё закуски.
— «Идеальна» для них страна под необразованными плебеями, — пискнул чар Леро, с опаской поглядывая на чара Энчио: угодил ли?
— Плебеями, которые поклоняются Прародителю, — подчеркнул чар Энчио. — Это важно. Мы не даём им места в Совете, запрещаем публичные проповеди, осмеиваем их празднества… Разумеется, они уверены, что их ущемляют в правах. Если так пойдёт дальше, они разозлятся, и очень. А это совсем нам не нужно…
— И что же теперь — пускать их в Совет? — эр Даола всё не унимался, но бравады в нём поубавилось. Вытянутое лицо то краснело, то бледнело, напоминая Ринцо детские фонарики, что так любят в Ариссиме. — Слишком радикальный способ задобрить…
— Речь не идёт о задабривании, — ледяным тоном возразил чар Энчио и посмотрел через стол на эра Даолу — абсолютно спокойно, но тот виновато съёжился в кресле. — Если несколько их жрецов окажется в Совете, нам будет проще их контролировать. Это во-первых. Такая уступка поможет избежать скандала, когда мы объявим о своём решении поддержать Дорелию. Это во-вторых.
Ринцо вздохнул и потёр переносицу. Начинала болеть голова.
«Разумно, — оценил он. — Это очень…»
— Умно, — закончил за него ир Пинто. — Но подобная благосклонность может и, наоборот, слишком их расповадить. Я считаю, что нужен противовес.
— И что Вы предлагаете? — прохладно спросил чар Энчио. Эр Нисте — сейчас самый молодой из Правителей — вытаращил глаза от изумления. Ринцо тоже подумалось, что что-то пошло не так…