— Всё Шайальдэ ненавидит северную ведьму, говорит он, — с усилием процедил двуногий и крепче стиснул кинжал. — Они думают, что Немочь наслали на Обетованное Вы своим колдовством и… те, кому Вы служите.
— Как он назвал меня, Линтьель? — совершенно ровным тоном уточнила хозяйка, глядя только на чужака. — Не ведьмой, верно? Это было другое слово.
Двуногий опустил голову, и отросшие чёрные прядки закрыли ему лицо. Щёки покраснели, как ткань дорогого плаща.
— Блудливой девкой, моя госпожа.
— Что ж, — помедлив, сказала хозяйка. От неё запахло злым смехом и немного — грустью. Почти как рядом с братом мужа и старым большим королём. — Скажите, что настают иногда и такие времена, когда приходится принимать помощь от блудливых девок. И поинтересуйтесь, почему его прозвали Левшой.
Выслушав перевод, чужак вместо ответа поднял и показал правую руку. От него разило стыдом и застарелой болью. Ао лишь сейчас увидел, что кисть руки высохла, будто ветка мёртвого дерева — одни кости, обтянутые сморщенной жёлтой кожей. А выше, на сгибе локтя — следы сошедших чёрных пятен.
— Он пережил Чёрную Немочь, один из немногих, — сглотнув слюну, сказал двуногий. — Духи и Богиня-Мать спасли его, но в обмен забрали правую руку… Он говорит, что Шайальдэ неоткуда больше ждать помощи. Что вечное проклятие ждёт Вас и Ваших людей, если Вы подведёте их.
— Это честная сделка, — мелодично произнесла хозяйка и шевельнулась. Ао почувствовал, как её рука скользнула к шее — к флакончику на тонкой цепочке, который она очень давно прятала. Послышался тихий звяк; раскосые глаза чужака расширились, и от него запахло алчностью. — Одно в обмен на другое. Вот оно, лекарство от Немочи. Единственное противоядие, рецепт которого мне сообщили господа из-за моря, лучшие волшебники в нашем мире. Всё, как я и обещала. Я расскажу, как изготовить его, если и Шайальдэ выполнит свою часть договора. Первый Всадник согласен на мои условия?
На этот раз чужак долго молчал. Запахи вокруг него клубились удушливым облаком — Ао давно не встречал такую смесь страха, злобы, надежды, отчаяния и громадного, многодневного горя… Он испуганно прижал уши.
Скрипнув зубами от бессильной ярости, чужак внезапно ударил пятками лошадь; та громко заржала и вскинулась на дыбы, перебирая копытами. Сладкоголосый двуногий, видимо, подумал о том же, о чём Ао, и ринулся чужаку наперерез, прикрывая хозяйку собой. Но в этом не было необходимости: тяжело дыша, двуногий с обритой головой всего лишь проехал пару шагов в сторону и вцепился здоровой рукой в красноватый сосновый ствол. Ао чувствовал, что перед глазами чужака стоит пелена от стыда и жажды крови.
— Да, — как бы не веря своим ушам, вскоре выдохнул двуногий-переводчик. — Да!.. Всё как Вы просили… Степное войско ударит по Кезорре, если кезоррианские Правители поддержат короля Абиальда. Ударит по Вашему приказу. Первый Всадник согласен, моя госпожа!..
ГЛАВА VIII
Сотни золотистых огоньков — маленьких и круглых, издали похожих на светлячков — парили в воздухе, и их отражения множились в зеркалах. «Свечки» — так зовут их некоторые в Долине. «Свечки» часто зажигают, когда творят целительную магию.
Беззеркальные простолюдины иногда встречают их — в лесах, на болотах. И верят, что они отгоняют злых духов.
Нитлот, разумеется, не верил в злых духов. Зато знал кое-что о духах Порядка и демонах Хаоса. И предпочёл бы, честно говоря, остаться на другом уровне осведомлённости.
Интересно, Соуш тоже верит в «свечки»?… Хорошо ему, если да.
Нитлот шёл по зеркальным коридорам Меи-Зеешни, и только врождённое чутьё Отражения подсказывало ему, куда шагнуть в следующий момент. Зеркала злорадно ловили его облик — бледный, сутулый, с синяками под глазами и бесцветными редкими прядями. Но даже собственное уродство сейчас мало трогало Нитлота — пожалуй, ещё меньше, чем всегда. Очень уж тяжёлые пришли времена, и их тяжесть давила ему на плечи.
Из глубины Меи-Зеешни доносились вибрации волшебства и еле уловимый травяной запах. Нитлот шёл в особое место — небольшую комнату, построенную над древним очагом Силы. Любая магия работала в ней намного мощнее и чётче; это помогало, но и требовало большой ответственности, так что пускали туда не всех. Беззеркальных учеников — никогда.
Комната вообще использовалась крайне редко. Обычно — когда требовалась помощь Старшим. И ещё когда Старшие готовились к переходу в Мир-за-стеклом.
Честно говоря, Нитлот до сих пор не понял, к какой из этих категорий относится их случай.