Хари Дас (один из моих учителей) сказал мне как-то: «Ты проделал огромную йогическую работу в прошлой жизни, но не довёл её до конца». Так что пришлось доделывать начатое. Такова была моя карма — родиться в этом месте и времени, и, если Хари Дас был прав в своих догадках, причиной этому было как раз то, что я сошёл с пути в прошлый раз и должен был вернуться на него. Это одна сторона кармы. Но в тех удивительных переживаниях, которые подарили мне галлюциногенные грибы и встреча с Махарадж-джи, я пожал также и плоды хорошей кармы — быть может, благодаря той самой йогической работе, которую я, по словам Хари Даса, проделал. Моё настоящее есть результат всей прошлой кармы. Все мои прошлые жизни работали только на то, чтобы привести меня именно в это место и именно в этот момент.
Если попытаться абстрагироваться от времени, можно будет увидеть движение этих волн жизни — прошлое, настоящее и будущее в их совокупности. Существуют такие ступени духовного развития (которых я ещё не достиг), когда человек может воспринимать их непосредственно во временном потоке. Махарадж-джи был с ними знаком. Всем случалось видеть те кадры ускоренной съёмки, когда цветы растут и распускаются прямо у вас на глазах. Иногда в присутствии гуру я видел, что он как-то по-особому смотрит на меня, и тогда мне казалось, что он видит распускающийся цветок моего бытия, как в тех фильмах. А поскольку я мог видеть всё лишь в рамках собственного развития, то меня хватало только на то, чтобы гоняться за одним, хватать другое или отталкивать третье. В отличие от меня, Махарадж-джи видел всё переплетение действующих сил в развитии. Когда вы дорастаете до этого уровня, вы можете заранее видеть, какое направление принимают волны кармы, и обретаете понимание, почему всё происходит именно так, а не иначе.
Для меня это до сих пор всякий раз оказывается сюрпризом, хотя с годами я научился видеть взаимосвязи хотя бы после того, как тенденция станет фактом. Вот небольшой пример. Предположим, меня пригласили читать лекции в небольшой городок. Понятия не имею, что заставляет меня принять это приглашение, но, тем не менее, принимаю. Я еду туда, говорю с аудиторией и вижу, что им не особенно интересно то, что я могу им рассказать. Я думаю про себя: «Что я тут делаю? Махарадж-джи, ради Бога, что ты имел в виду?» Я заканчиваю лекцию и беру такси в аэропорт; у меня ещё полчаса до вылета, и поэтому я иду выпить чашечку кофе. Сажусь себе за столик, и тут подходит кто-то ещё и спрашивает: «У вас свободно?» «Естественно, — отвечаю, — садитесь, пожалуйста». А потом мы смотрим друг другу в глаза, и — вот оно! Возникает связь, ради которой и затевалось всё это путешествие. И тогда я понимаю: «Ага! Вот зачем мне нужно было в этот городишко!»
А вот ещё один, ещё того страннее. Несколько лет назад я читал лекцию в Сиэтле. Я вошёл в аудиторию, окинул взглядом собравшихся, и мой взгляд зацепился за какого-то человека, который непонятно почему вызвал у меня живейший интерес. Это был мгновенный импульс, но в результате я несколько секунд пристально смотрел на ни в чем не повинного человека. Потом я дошёл до кафедры, прочитал лекцию и больше об этом происшествии не вспоминал. Некоторое время спустя я получил письмо, в котором говорилось: «Я был у вас на лекции в Сиэтле в прошлом году. У меня уже несколько месяцев была депрессия, и я уже больше не мог так жить. Я собирался пойти после лекции домой и покончить с собой — в кармане у меня лежали таблетки, всё уже было готово. Но когда вы вошли в зал, вы остановились и минуту пристально смотрели на меня, и я понял, что вы знаете, что я собираюсь сделать. И потому, что вы заметили меня и посмотрели на меня, я больше не мог этого сделать. И вот прошёл уже год, и я чувствую себя отлично». И кто мог такое вообразить?
А ещё была история с Мехер Бабой. Он ехал в поезде с одного конца Соединённых Штатов на другой, и когда экспресс остановился в Санта-Фе, он вдруг встал с места, сошёл с поезда и пошёл по направлению к центру города. На каком-то углу, прислонившись к стене дома, стоял старый индеец. Мехер Баба подошёл к нему, и некоторое время они пристально смотрели друг другу в глаза. Затем Мехер Баба повернулся, пошёл обратно на вокзал и преспокойно сел в поезд. Потом он объяснял это так: «Это имело отношение к моей работе в том путешествии».
Хотя всё это могла быть и беззастенчивая показуха — я имею в виду, что если он действительно работал на таком высоком уровне, то вполне мог всё это проделать на другом плане и тем самым избежать прогулки в город на своих двоих. Но в любом случае это отличная история, и быть может, именно ради этой встречи и было затеяно всё путешествие Мехер Бабы. Кто знает?