Такие замечания о внешности Энбума высказывали практически все, кто знал его в то время. О нем говорили как о человеке, который выглядел неряшливым и просто нечистоплотным, даже в форме. Волос он не стриг. Приходилось напоминать ему, чтобы он мылся и следил за собой. Одежда его порой была в лохмотьях».
«Ur Gunnar Inghes och Gustav Jonssons utlatande». Jf Clarte, 1953: 1—2, och Arne Trankell, а. а. («Из заключения Гуннара Инге и Густава Юнсона». Ср. «Кларте», 1953: 1—2, и Арне Транкель, а. а.).
16. «В высшей степени неряшлив в своем внешнем облике». Далее Мартин Аамм рассказывает: «Лиден, который встретил его (Сведенборга) в 1769 году в Лондоне, говорит, что „одежда его была очень грязная, просто загаженная; лицо и руки имели вид такой, словно их много лет не мыли“. Пастор шведской миссии Ферелиус сообщает, что Сведенборг никогда не умывал ни лица, ни рук и не чистил одежды, говоря, что „к нему не пристает ни пыль, ни нечистота". М. Lamm. «Swedenborg», 1915 (М. Аамм. «Сведенборг»).
17. Согласно сведениям, которые приводятся у К. Г. Юнга (C.G. Jung. «Wandlungen und Symbole der Libido», 1911—12: «Превращения и символы либидо»), восточная легенда утверждает, что крестоносцы, чтобы стать непобедимыми, вымазывали себя экскрементами Папы.
18. Ibid. Юнг пишет: «Мы можем также указать на тесную связь между экскрементами и золотом: низший мир связывается с миром высшим. Алхимики искали первоматерию (prima materia) в экскрементах, одной из тех загадочных субстанций, в которых они надеялись увидеть мистический образ философского камня, filius philosophorum.
19. Следовательно, не только у невротика. По-видимому, парадоксальная на первый взгляд идентификация золота с испражнениями вообще свойственна миру человеческой фантазии. В «Характере и анальной эротике» («Charakter und Analerotik») 1908 года Фрейд приводит множество примеров подобных представлений. Он считает, что они могли возникнуть оттого, что золото и экскременты являют собой, на взгляд человека, самое ценное и, соответственно, самое нестоящее; как два полюса в противопоставлении, они легко ассоциируются друг с другом. В некоторых архаических культурах, в которых раковины использовались как средство платежа, раковины считались экскрементами моря. Ср. также Norman О. Brown. «Life against death», 1959 (Норман О. Браун. «Жизнь против смерти»).
20. Венгерский коллега Фрейда, Шандор Ферен-ци, считал экскременты первыми детскими игрушками. В играх, которые доставляют детям удовольствие, эти игрушки мало-помалу заменяются более приличными субстанциями, глиной, грязью — своего рода не имеющим запаха вариантом экскрементов. Глина, в свою очередь, заменяется более чистым, более сухим материалом, санкционированным взрослыми: песком в песочнице, которому, однако, удается сохранять свою функцию заместителя в детской игре. Между тем ребенок иногда вновь возвращается в стадию пачканья и льет в песок воду и даже мочу. Из песка он делает пирожки, что может быть истолковано как остаток изначальных копрофилических импульсов.
►
На следующем уровне песок заменяется камешками особой формы и цвета. Потом приходят стеклянные и мраморные шарики, которым придается особая ценность, как своеобразной примитивной монете. А на следующем уровне, кажущемся самым чистым, шарики заменяются деньгами; деньги собирают кучками («деньги не пахнут»). Рудименты этих связей оставили следы в словоупотреблении, в выражениях «сидеть на своем богатстве». См. Sandor Ferenczi. «The ontogenesis of the interest in money», опубл. в «Internal. Zeitschrift fur artzliche Psychoanalyse», 1914 (Шандор Ференци. «Онтогенез интереса к деньгам», опубл. в Междунар. журнссге по вопросам медицинского психоанализа, 1914). Ср. также N. О. Brown, а. а.
21. Так считает, напр… Берч: «Остается неясным, думает ли он это всерьез, или это просто игра ума».
22. Он выливал огромное количество вара или клея, которые стекали по откосу, как лава. Ср. также описание произведений Роберта Смитсона «Broken circle» и «Spiral Hill», 1971 («Разорванный круг» и «Спираль Холм») в Эммене (Голландия). «Разорванный круг» — зеленая вода, белый и желтый песок, канал 4 метра шириной, пруд в песчаном карьере 4 метра глубиной. «Спираль Холм» — земля, черный перегной, белый песок. Если в свое время посетителей поражала клиническая чистота мастерской Мондриана, то их настолько же изумляла грязь и разруха в ателье Смитсона.
23. Заметки находятся в частном владении.
24. Часть слова оторвана.
25. Когда Роберт Смитсон бродил среди памятников своего детства в Пассейике, штат Нью-Джерси, ему показалось, что его парадоксальный рай проглядывает в квадратной песочнице, называемой еще «Пустыня»: «Последним памятником была песочница, или модель пустыни. В мертвенном послеполуденном свете Пассейика пустыня стала картой бесконечного выветривания и забвения. Этот монумент, со-
| Р. Смитсон. «Пустыня» |
стоящий из мелких-мелких частиц, сверкал в холодных солнечных лучах и вызывал в представлении гибель всего континента, высыхание океана, и не было уже ни зеленых лесов, ни высоких гор — только миллионы песчинок, гигантские мощные напластования костей и камня, превратившиеся в прах».
26. Равнина Иордана вокруг Содома и Гоморры вначале была плодородной, «как сад Господень», но после их гибели была совершенно выжжена.
27. Земной рай на Западе. Мир представлений американских пионеров явно окрашен эсхатологическими фантазиями о земном рае. Описания первыми поселенцами девственной страны пронизаны мифом об Эдеме. Они отмечали, например, что Джорджия лежит на той же широте, что и Палестина. Вирджинию описывали как Ханаан, страну, «где течет молоко и мед», а Новую Англию и Мериленд — как «земной рай». В повторяющейся приставке «Нью» (Нью-Ингленд, Нью-Хейвен, Нью-Йорк) слышится эхо нового Иерусалима. Пионеры сравнивали себя с ветхозаветным народом Израиля; как евреи бежали из египетского плена, так и они бежали из Европы, переплыли громадное море и оказались в Святой земле. Да, именно Америка избрана быть местом второго пришествия Христа, считали колонисты в XVII веке. (Ср. Charles Sandford. «The quest for paradise», 1961 (Чарльз Сандфорд. «Поиски рая»). В Америке же пытались осуществить свой земной рай и европейские утописты, Оуэн в Новой Гармонии и Кабе в Икарии. Фантазии и надежды оказались живучими в американском сознании. Мы вновь узнаем их в американской живописи XIX века с ее изображением плодородных просторов, неохватных горных массивов и водных пространств. За горными хребтами угадывается Эдем. Эти же темы варьируются регионализмом XX века, в деревенских идиллиях Гранта Вуда или учителя Поллока, Томаса Бентона.
Не является ли земельный проект 70-х гг. парадоксальным продолжением той же мифологии? Во всяком случае, мы находим здесь тот же головокружительный масштаб, тот же поиск sites, своего рода святых мест. Но речь уже больше не идет о земле, текущей молоком и медом, а о высохшем морском дне, соленых озерах и бесплодных пустынях — о земле, которая и в самом деле может привести на память части библейской Палестины.
28. Полный ожидания, благоговейно приблизился Роберт Смитсон к Большому Соленому озеру в Юте, где впоследствии была поставлена его «Спираль Дамба»: «Медленно приближались мы к озеру, которое напоминало неподвижную лиловатую плоскость, заключенную в каменную литейную форму, на которую солнце изливало свой испепеляющий свет. Широкие просоленные берега обрамляли озеро, в их напластованиях застряли многочисленные обломки крушений. Сохранился старый волнолом, словно врезавшийся в берег. Вид этого перемешанного мусора и отбросов переносил тебя к предыстории современной эпохи. Промышленные продукты девонского периода, остатки технологии силурийской системы и все орудия верхнего каменноугольного периода терялись в этих протяженных наслоениях песка и глины». «The writings of Robert Smithson», ed. Nancy Holt, 1979 («Сочинения Роберта Смитсона», ред. Нэнси Холт).