Выбрать главу

тые фрески. А как раз перед этим они говорили о турецких нравах в Боснии и Герцеговине, и в связи с этим разговором была произнесена фраза: «Что ж, господин, значит, ничего не поделаешь». (Так стоически, по мнению одного врача, коллеги Фрейда, турки реагировали на самые неприятные медицинские предписания.) Упомянуто было также название местности Трафой (именно там Фрейд однажды узнал, что один из его пациентов покончил с собой из-за того, что сексуальное расстройство, которым тот страдал, оказалось неизлечимым).

Signorelli I traffic)

I I

t

(У, erdrangte Gedank.cn)

Все эти слова вызвали у Фрейда неприятные ассоциации со смертью и сексуальностью, и он попытался избавиться от неприятного чувства, сменив тему разговора; именно поэтому он неожиданно задал вопрос о фресках в Орвье-то. Реконструируя разговор, Фрейд отмечает:

«Таким образом, я хотел что-то забыть. Само собой, я хотел забыть не имя художника из Орвьето, а нечто другое». И он выявляет все звенья, весь сложный механизм забвения и вытеснения в диаграмме, которая напоминает запутанную систему укреплений лабиринта.

43. Можно ли представить индийскую поездку Элен Смит как Abwehrspsychose, защитный психоз? Этим термином Теодор Флурнуа отсылает к ранней работе Фрейда и Брейера об истерии, когда в собственной книге «Des Indies a la planete Mars», 1899 («Из Индии на планету Марс»), ищет возможные объяснения запутанным визионерским рассказам Элен Смит о ее жизни в Индии XV века; «АЬ-wehr, — пишет Флурнуа, — принимает у нее форму сомнамбулического романа». Ее удивительное сочинительство, стало быть, может иметь защитную, уводящую функцию, призванную должным образом оградить ее от вытесненных вулканических импульсов. Не была ли она, как позднее предположил Андре Бретон, просто-напросто страстно влюблена в Флурнуа, который проводил эксперименты во время многократных сеансов в Женеве? Впрочем, в библиотеке, которую оставил Фрейд, есть упомянутая книга Флурнуа, коллеги Фрейда по раннему детству психоанализа.

44. Откровенно нелепые утверждения, будто он в качестве курьера содействовал передаче секрета атомной бомбы, будто он участвовал в гражданской войне в Испании и пр. Врачи Гуннар Инге и Густав Юнсон в своем заключении от октября 1952 года отмечали, что «в картине симптомов Энбума, каким бы термином психиатрии их ни обозначать, важным компонентом, несомненно, является склонность к фантазерству». Об Энбуме как о фантазере см. в особенности Arne Trankell. «Chef for grupp Non. En dagdrommares fantasler i skuggan av det kalla kriget», 1974 (Арне Тран-кель. «Шеф Северной группы. Фантазии мечтателя в тени холодной войны»).

45. Были и другие причины для несогласий.

46. Благочестивым христианам, которые не могли предпринять утомительное, опасное и требующее больших расходов паломничество в Иерусалим, предлагалась альтернатива в больших соборах Северной Франции — путешествие в миниатюре и в символической форме. В церквах Амьена, Арраса, Шартра, Пуатье, Реймса, Сен-Кантена и других городов часть нефа занимает лабиринт, выложенный инкрустацией из темно-синего и белого мрамора. В Шартре его диаметр не больше 13 метров, а длина пешеходной тропы около 260 метров. Окольными путями здесь можно добраться до Иерусалима в центре лабиринта. Чтобы восполнить отсутствие подлинного Иерусалима, кающийся должен был с чтением молитв и под пение псалмов на коленях проползти по дорожкам и проходам лабиринта до самой «середины мира». Вот почему церковные лаби

ринты часто назывались «Le chemin de]ёш-salem», т. е. «Путь в Иерусалим». Edmon Soyez в своем исследовании «Les labyrinthes d’eglises», 1896 (Эдмон Суайе. «Церковные лабиринты»), приводит также название «Дом Дедала» (в Шартре раньше в середине лабиринта была медная пластинка с изображением

Тесея и Минотавра), a Fulcanelli в «Le mystere des cathedrales-», 1925 (Фулъканелли. «Тайна соборов»), упоминает еще обозначение «Лабиринт Соломона». См. также Paolo Santarcangeli. «II libro del labirinti», 1967 (Паоло Сантарканджели. «Книга лабиринтов»), а также Герман Керн, а. а.

47. «Он, очевидно, был поражен соответствиями между языческими и христианскими символами, касающимися религиозных представлений», — пишет Марсель Пруст о Джоне Рёскине в предисловии к своему переводу «Амьенской Библии» Рёскина (John Ruskin. «La Bible d'Amiens»). В примечании к этому наблюдению Пруст как раз ссылается на слова Рёскина о строителях соборов как о наследниках Дедала, «первого скульптора, который создал потрясающее изображение человеческой жизни» (т. е. лабиринт).

48. Явный анахронизм. В средние века выражение «крестовый поход» никогда не употреблялось; говорили о «пути в Иерусалим», о «переходе» или «паломничестве». Ср. Regine Pernoud. «Les croisades», I960 (Режин Перну. «Крестовые походы»).

49. На средневековых картах Святую землю и Иерусалим мы находим в самом верху. Дело в том, что тогда считалось, что Восток как страна света расположен там, где теперь мы помещаем

Север. Таким образом, средневековые крестоносцы полагали, что двигаются «вверх» к Иерусалиму. См. Ларс-Ивар Рингбум, а. а.

50. Имеется в виду покаяние, добровольное или вынужденное. Папы давали крестоносцам письменное отпущение грехов. От грехов и преступлений нередко освобождались участники паломничеств, например граф Тьерри, убивший архиепископа, или Генрих II после убийства Томаса Беккета. Другим преступникам могло бьггь предписано идти в цепях и железах к святому Иакову Компостельскому. Тут можно вспомнить один из самых странных и недооцененных рассказов К. И. А. Альмквиста в его «Книге Шиповника-» (С. /. L. Almqvist. «Tomrosens bok»), рассказ называется «Барон Юлиус К.». Несчастный барон совершил ранее паломничество в Палестину и теперь говорит своим изумленным попутчикам, что отныне путешествует с единственной целью — «заболеть». После смерти барона фрёкен Элеонора находит в его библиотеке записную книжку в черном переплете, озаглавленную «Мое паломничество»: «Я нашла в ней рассказы не только о Святой земле, но и о событиях в Швеции — земле людей, бедных, грешных людей».

51 Ibid.

52. Здесь, к сожалению, даже не упомянут крестовый поход детей 1212 года — будем думать, это потому, что очень трудно провести грань между подлинным событием и его позднейшей мифологизацией. По-видимому, крестовый поход детей начался с того, что двенадцатилетний пастушонок по имени Этьен начал проповедовать возле церкви Сен-Дени в Париже. Этьен утверждал, что Христос явился к нему в видении и призвал его проповедовать новый крестовый поход. Судя по всему, Этьен обладал незаурядным ораторским талантом, и, когда он стал уверять, что Средиземное море расступится перед детьми, как некогда Красное море перед Моисеем, ему поверили.

Через несколько месяцев возле Вандома собралось 30 тысяч детей, и, видимо, среди них не было ни одного старше двенадцати лет. Тер-пя голод и всевозможные лишения, они двинулись через всю Францию на юг, к Марселю. Добравшись до города, они поспешили к пристани, чтобы увидеть, как перед ними расступится море. Этого не произошло, но, несмотря на свое разочарование, большинство остались ждать, и несколько дней спустя им предложили бесплатно переправить их в Палестину. В распоряжение детей предоставили семь кораблей.

После этого в течение восемнадцати лет о детях ничего не было слышно, пока наконец вернувшийся незадолго перед тем с Востока священник не сообщил, что два корабля с детьми потерпели крушение возле Сардинии; пять оставшихся кораблей захватили арабские пираты. Детей повезли в Северную Африку и там продали в рабство, некоторые даже стали товаром на невольничьем рынке в Багдаде. В этом городе восемнадцать детей погибли мученической смертью, отказавшись принять ислам. Маленькая группа, которой повезло, добралась до Каира — там дети служили толмачами, переводчиками и секретарями у правителя Египта. См. Стивен Рансимен, а. а., а также Поль Альфандери, а. а.