Рик насупил брови, взгляд его желтых глаз стал решительным.
— Может быть. Только не верится мне в будущее, которое расстелено впереди, плоское, как топчан. Я сам выбираю себе дорогу и делаю собственное будущее. Вдобавок мало ли что может случиться и изменить ситуацию…
— Но из тысячи возможных событий происходит лишь одно. Вот сегодняшней ночью ты убежал от ищеек Компании. Гнить бы тебе в шахте, не отвори дверь мой бедный внебрачный внук, желая узнать, из-за чего на дворе суматоха. И что же? Всего миг — и ты спасен. Ты был на распутье и пошел по этой дорожке. Отныне все варианты твоей дальнейшей судьбы произрастают из мгновения, когда один шанс уступил первенство другому и отошел на задний план, дав второй возможности стать реальностью, осуществиться. Жизнь, землянин, состоит из нескончаемого числа развилок.
— Выходит, ты утверждаешь, что способна забросить свой разум, будто шпионский спутник, на орбиту Времени и подглядеть, куда ведет очередная развилка?
Старуха утвердительно кивнула.
— Ха-ха, неплохо! И отныне дурак-царевич всегда будет осведомлен, какой тропкой идти, а в конце сказки найдет горшок золота, вместо того чтобы шмякнуться носом в коровий блин, да?
— Значит, ты все-таки не веришь…
— Я люблю игру на азарт. Червы выпадут или пики — не все ли равно, в конце концов?
— Все равно… — эхом отозвалась старуха.
Она снова оглядела Рика — его лицо, руки, глаза.
— Противоречив… — Марсианка забормотала, разговаривая сама с собой, словно Рика здесь в помине не было. — Работа сделала его толстокожим и грубым, но кость тонкая… Челюсти, нос, скулы просвечивают сквозь телесную мякоть, как скальные обнажения сквозят через мох. Рот еще не оформился до конца и выражает лишь себялюбие… А глаза — глаза спят!
Рик беззлобно рассмеялся:
— В общем, пожалела несчастного и решила поведать, что ждет его впереди?
Он чувствовал себя спокойно. Мышцы отдыхали; крики и шум на улице смолкли в отдалении. Напряжение гонки исчезло. Рик зевнул.
Нет, спать он не хотел, голова была ясная, как стекло; просто здесь очень уютно… Красная ящерка неожиданно скользнула ему на ботинок и вновь умчалась прочь, словно маленькая комета.
— Может быть, — наконец откликнулась старуха. Голос ее понизился до шепота. Затем она снова склонила голову над водой в серебряном кувшине.
Наступила тишина. Воздух в комнатке был теплым и спертым. Карлик так и сидел на полу, обхватив руками колени; он, по-видимому, еще не оправился после падения. Звук медленного громкого дыхания старой женщины напоминал накатывающийся и отступающий шум моря. Красная ящерица беспорядочными бросками металась по каменному полу.
Рик представил себе картину бескрайней сети дорог, по которым бродит мысль. Ну а если идешь по тропе и она тебе не нравится, что стоит пересечь холмы и перейти на другой путь?..
Дороги почему-то стали кровавого цвета и ожили, зашевелились. Рик пытался уследить за их беготней, но алые линии ускользали от мысленного взора. Рик почувствовал, что у него утомились глаза, и прикрыл веки.
«Да, так лучше, — сказал он сам себе. — Опустим симпатичную темную штору. Ма, разбуди меня завтра в семь».
Рик «клюнул» носом и от этого проснулся, открыл глаза и решил подняться на ноги; даже почти встал.
Женщина у стола, упираясь животом в магический горшок, неподвижным взглядом смотрела на Рика. Рот разинут, в глотке шипит — сущая змея. А уж зубы!..
Лилипут, стоя на полу на четвереньках, замер, объятый ужасом; он смахивал сейчас на кузнечика, окаменевшего в капле смолы. Красная ящерка продолжала суетливо перебегать с места на место.
Рик почувствовал, что замерз, как лягушка под дождем, и решил окончательно встать на ноги, но ему не давали сосредоточиться сумасшедшие броски ящерицы. А главное, он все время видел прямо перед собой старухины глаза — две кроваво-красные звезды в окружении белесых туманностей.
— Ты что замышляешь? — сдавленно выкрикнул Рик. Он попытался выбросить из головы красную ящерицу; разум его наполовину заплутал в алом лабиринте, что вычерчивал ее хвост. — Загипнотизировать меня решила, морщинистая гидра?! Вот, значит, зачем тебе понадобился треп про будущее! Гипнотизируешь!
Пот выступил у него на лбу. Рик с трудом поднялся на ноги и выставил «пушку»:
— Хочешь сделать так, чтобы я отключился, а затем сдать ищейкам!..
Негодующий взгляд Рика схлестнулся со взглядом марсианки, однако борьба была неравной. Маленькие красные звезды, неподвижные и страшные, выжигали разум и подавляли волю.
— Ты не можешь выстрелить, землянин, — хрипло произнесла старуха.
Рик изо всех сил пытался заставить свой палец нажать на спуск, но проклятая ящерица совсем оплела его мозг алыми нитями…
Неожиданно в руках женщины появился нож.
Ее слова с силою молота крушили Рика: «Ты не можешь выстрелить! — гремели они. — Не можешь!..»
Мускулы Рика напряглись подобно натянутым канатам. Он истекал потом и слезами, рыдая от собственного бессилия.
Гадалка медленно приближалась.
— Я видела твое будущее, землянин. Твое будущее, если ты выживешь. — Она приставила острие ножа к горлу Рика. — Я видела твою тень, покрывшую Марс!
На лбу Рика взбухла жила, лицо кривилось в предсмертной гримасе. Нож вошел ему в горло, и в этот момент комната осветилась синей вспышкой сработавшего бластера.
Ужасные глаза потускнели; старуха рухнула навзничь.
Рик сипло рассмеялся. Это был не смех человека, а скорее торжествующий лай животного, вырвавшегося из западни. По шее текла кровь; нож, который марсианка не успела вонзить глубоко, вывалился из раны и зазвенел по полу.
Рик неловкими пальцами ухватился за засов, наконец отпер его и шагнул на улицу. От холодного ночного воздуха в голове несколько прояснело, но тело не слушалось, будто стало деревянным.
«Моя тень… Моя тень покроет Марс…»
Он поплелся по улице назад, туда, откуда пришел. Трупы черных антропоидов так и лежали на месте, где он подстрелил их. Над Рухом висела немыслимая тяжкая тишина.
Наступила реакция — Рика затрясло, накатила слабость. Он встал, прислонился лбом к стене.
Из-за поворота выскользнули черные фигуры; шорох движения донесся слишком поздно. Резко обернувшись, Рик открыл огонь, но ловцы уже навалились сверху. Он осел вниз под весом четырех существ, по-звериному стремительных и сильных, издающих резкий запах животной шерсти.
Сильно ударившись головой о камень, Рик некоторое время еще сопротивлялся, инстинктивно отбиваясь вслепую; потом наконец затих.
Один из антропоидов остался лежать на мостовой. Трое остальных бесшумно исчезли в темноте, с удивительным проворством волоча тяжелую добычу.
Некоторое время спустя в узком проходе между городской стеной и домами мелькнула маленькая скрюченная тень. Карлик торопливо засеменил туда, где высились башни Старого города.
Глава 2
Фобос уже спускался с небосклона. Брат его, Деймос, тлел низко в небе над пустыней, подобно угольку гаснущего костра. На фоне угрюмого зарева, подставив башни ветру, чернел безмолвный силуэт — Царский Замок. Пятна ночного света на стенах казались пятнами засохшей крови.
Древний город… Мертвый город. Лишь в нижних ярусах городских башен, где когда-то размещались правительственные службы, библиотека и кунсткамера, теплилась жизнь.
Тронная зала; здесь еще со времен, когда на Марсе шумели синие моря, а на холмах росла зелень, восседали цари из рода Карадоков. Сейчас единственный мерцающий факел освещал высокий трон, окруженный считанными фигурами. Остальное пространство заливала тьма с сухим запахом тлена, полная призраков, еле слышно вздыхающих и шелестящих ветхими стягами, свидетельствами былого величия.
На церемониальном ковре, изготовленном из волос прекрасных дев, чей прах уже много веков назад развеян ветром, в поклоне согнулся карлик Ллоу. Горбун говорил долго, нараспев; его звенящий голос порхал по зале, отражаясь от каменных сводов, зеленые глаза горели блеском безумия. Сейчас он совершенно не походил на ребенка.