На что ответили почетные граждане:
- Нам очень лестно твое внимание к Зевгме, хотя сами мы преклоняемся перед Римом и даже мысли не имеем такой, чтобы Зевгма сравнилась с ним в славе и божественном величии. Мы были бы счастливы принять тебя, о полководец, и отпраздновать с тобой все шестнадцать твоих побед, но мы не можем пойти на это, потому что мы не знаем тебя, равно как и тех шестерых царей, которых ты победил, добыв столь блистательные трофеи. Никогда не слышали мы о них. Боги наши и правила наши запрещают нам это сделать, о чем, поверь, мы безутешно тоскуем.
- Поверьте, о граждане, - сказал Эпсилотавр, - никому из жителей города я не принесу никакого вреда, я ни у кого не стану отбирать, так же, как и мои воины. Наоборот, часть трофеев, добытых мною, останется здесь, у вас, чтобы вы, благоденствуя, вспоминали совершенные мною подвиги.
- Увы, - ответили граждане, - мы не можем разрешить тебе, потому что не знаем тебя. Прости, воин, мы действительно сожалеем. Будь нашим гостем, становись лагерем у стен города, и мы накормим твоих солдат, как того требуют законы гостеприимства.
Повелел тогда Эпсилотавр своим рабам принести ему два золотых клыка, которые, будучи прилеплены к маске, обозначали высшую степень гнева, и, прилепив их, сказал:
- С кем бы ни встречался я и войско, мною ведомое, везде и всегда и у всех я все отбирал. Я отбирал жизни, золото, память, воинов, земли, дворцы и храмы, даже и не перечесть всего, что я отбирал, чтобы потом радоваться отобранному. Шесть царей склонились передо мной, и у них я отобрал тоже, все отобрал, и не осталось ничего от царей, даже имен от них не осталось. И вот, впервые в жизни подошел я к городским стенам, не желая отбирать ничего, но не потому, что все у меня есть и я не хочу больше, а потому, что впервые захотел, чтобы мне дали. Немного дали - уважение и почет, которых я достоин более многих прочих, всего лишь! Но мне ответили - нет, мы тебя не знаем. Что же мне теперь - и у вас отобрать все?!
- Не знаем, - ответили почетные граждане и головы перед Эпсилотавром склонили.
Тогда Эпсилотавр оторвал клыки от маски своей, бросил их оземь, улыбнулся и ускакал прочь на колеснице своей. А следом за ним и все его безмолвное войско.
Рассказывают, появлялся он то тут, то там, то в Лакедемонии, то у Рима, то где-нибудь в высоких горах, и кого ни встречал, все у всех отбирал. И маску не снимал уже никогда, говорил, что приросла маска.
У многих он тогда отобрал и многих жизни лишил, и, говорили, радость его границ не знала, не слышал мир, чтобы такая радость была, но между радостями погружался он в горе. И горе это, рассказывают, было так велико, что деревья опадали с листьев на десятки стадий вокруг, а прежде листья не опадали с деревьев, именно потом они начали опадать, и до сих пор, что ни год, опадают, потому что горе это неизбывно ни по пути вперед, ни по пути вбок, ни по пути вверх, ни даже по пути времени. И рычал тогда наподобие зверя дикого, и безмолвные его воины пуще прежнего боялись его, и врассыпную пускались, если он где появится в настроении горя. И так было до тех пор, пока не пришел воевать его сам Иегуа.
Случилось это далеко, в одной из дальних римских колоний, называемой Иудея. И случилось потому, что слишком много отобрал Эпсилотавр, и набрал силу, и приближалось время прихода Человека Будующего, и он пришел уже, и звали его Баграст, был он черен и ростом короток, и ударами судьбы достаточно подготовлен был к участи Правого Соседа Бога, но в схватке с Эпсилотавром он почти наверняка не мог совладать, и тогда, рассказывает легенда, возбеспокоился Бог, сидящий на небесах, и послал Сына Своего уладить дело. Ибо если бы возобладал Эпсилотавр, то еще триста лет жил бы Левым Соседом Бога, и нарушил бы равновесие и столько бы отобрал, что Богу уже ничего не осталось бы, а люди на Земле стали бы голы, неразумны, беспамятны или, что еще, говорят, хуже, отобраны. И тогда пришла бы тьма на Землю, а жизнь прервалась бы и остался бы под Богом ходить один только Эпсилотавр - надменный, разъевшийся от отобранного, не признающий ни рая, ни ада, ни Бога, ни Сатаны. И позорно стало бы Богу, вот почему Он возбеспокоился и послал на Землю Своего Сына.
Биджна , ройе и жикуда
Ох, черт меня побери. Я понимаю, что какая-то дурацкая история получается у меня, но тут уж ничего не поделаешь, с самого начала предупреждал, что насчет писательских талантов у меня небольшой прокол. Мне тут один говорил – ты пиши так, чтобы все видели то, о чем ты пишешь. Идея хорошая, только я не понимаю зачем, если я совсем про другое, если мне надо, чтобы все, кто прочитал, не увидели, а поняли. На фиг мне, чтобы увидели, фотограф из меня никакой. Но ни того, ни другого не получается у меня, а, казалось бы, простая вещь – взять, да на бумаге пересказать. То есть, конечно, не на бумаге, это фигура речи такая – в компьютере.