Нет, честно, не знаю, что он там делал. Может, приходил в себя после новости о пропавшей Свете, может, обдумывал, что мне сказать, может, медитировал на унитазе в своей путипучеристской манере - словом, помалкивал.
Потом, когда я уже отчаялся увидеть его вообще, вышел, недовольно кряхтя. Сел напротив, старательно угнездился на табуретке, так, я читал, некоторые раскуривают трубки, чтобы оттянуть разговор (сам-то я трубку не курю, только сигареты, возни с ними много, с трубками-то), и сказал:
- Дрянь твое дело, приятель.
- Что так?
- Похоже, ты своей жены действительно больше никогда не увидишь.
Я и сам так думал, но услышать такое со стороны – совсем другое дело.
Понимаете, я считаю, что любовь это несчастье, что это болезнь, в том числе и психическая, но, слава Богу, излечимая. Она, конечно, приносит много счастья и отнюдь не только сексуального (обратите внимание, ни в одном языке не существует понятия "сексуальное счастье" – всего лишь удовольствие), однако завести она вас может черт те куда. Преступление ради любви – это ли не прекрасно? Сам-то я думаю, что это совсем не прекрасно… но, в общем, все это философия, близкая, кстати, к философии Пути-Пучи, поэтому прервусь и вернусь к изложению событий.
О любви я заговорил, потому что речь зашла о Свете. Любовь, а? Этим словом обозначается особый вид паранойи. Если параноик одержим идеей, то влюбленный одержим существом другого пола – вот и вся разница. Мир стоит благодаря этой паранойе, благодаря ей же он и рушится. Здесь было еще несколько страниц, я их стер. Саша не должен был так говорить.
- Ты не должен был так говорить, - обуреваемый чувством, воскликнул я. – Я тебе сейчас в морду дам.
- Давай-ка выпьем, - сказал Саша.
- Давай, - ответил я, но мы почему-то не выпили, хотя я принес, а продолжили разговор всухую.
- Я не уверен, - сказал Саша. – Может, она просто умерла.
- Она не умерла, это я точно знаю. Она не родилась. Вместо нее родился мальчик.
- Не перебивай. Я еще не понимаю, как и зачем, но уверен, что жену у тебя отнял Зиггурд.
- Кто? Какой Зиггурд?
Из того, что я изложил выше, читатель при желании может вспомнить, что Зиггурдом зовут нынешнего Левого Соседа Бога, но к моменту нашего разговора с Сашей Ендобой я этого не знал. Я, кажется, уже говорил, что предыдущий мой рассказ не является точным пересказом того, что сообщил мне Саша Ендоба в тот вечер, когда он застал меня над его раскрытым чемоданчиком. Тогда мне стали известны лишь детали, причем далеко не всегда основные, да и Сашу я слушал в состоянии, постепенно ухудшающемся, а связное, а более или менее подробное представление о пребывании его в секте "Пути-Пучи" или, правильнее, в Угле Лебедя и Куницы, сложилось у меня позже, после многих разговоров с Ендобой.
- Зиггурд, - мрачно сказал Саша. - Это точно. Кирдык мне.
И наглухо замолчал.
Рано утром он умотал куда-то, меня даже не разбудив, и пропадал два дня. Я даже подумал было, что вообще ускакал от меня мой Саша Ендоба, но его вещи оставались в квартире и, главное, чемоданчик он не забрал. Я даже вздохнул, одновременно с облегчением и тоской.
А потом пришел Дебелый, тот самый Сашин ангел-хранитель. Он выглядел точно так же, как описывал его Саша, в очень мятом белом, а точнее, светло-светло-кремового цвета костюме (во времена Чехова такие, полагаю, называли чесучовыми), был улыбчив, навязчив и подавляющ. Усики у него еще были, блеклые и прозрачные. И глаза внимательной водянистостью отличались. Он меня просто вытеснил из прихожей.
- Я к вам!
Я в ответ икнул, попытавшись сделать это как можно вежливей, и сказал:
- А Саши нет. Если вы Сашу.
- Вот и хорошо, что нет Саши, это я ведь именно к вам пришел, - прожурчал Дебелый и нежно сощелобанил с моей майки одному ему видимую пылинку. Или таракана, не знаю, у меня в то время была с ними проблема. – Присесть можно? А то разговор у меня к вам.