Выбрать главу

Я сразу понял, еще когда дверь открывал, что надо его выгонять графином по голове и не слушать ни в коем случае. Но насчет выгонять времени не хватило. Пока я раздумывал, он просочился сквозь меня, прошел на кухню, сел на мой любимый стул, тот, у которого спинка не поломана. Стул хрюкнул. Килограмм сто тридцать-сто сорок, не меньше, подумал я.

- Сто пятнадцать, - невозможно голубым тоном сказал Дебелый, вогнав меня в ступор своей догадливостью. – Я, конечно, и насчет Саши, но в основном насчет вас.

Словом, в лицах я все это пересказывать не буду, оно долго и нудно, и масса отступлений ненужных, я пробовал, не понравилось, но в сухом остатке, превозмогая мое лживое "не желаю слушать!", получилось следующее.

Саша, сказал Дебелый, вовсе не кандидат в правые соседи Бога, а, наоборот, что-то вроде подсадной утки, объект отвлекающего маневра. Настоящий кандидат, сказал Дебелый, это вы сами. Ну, то есть я. В этом месте, как вы понимаете, со мной случился апоплексизм, я не поверил и снова пожалел насчет графина – причем графина с водой, и желательно тяжелой.

Нет, я, правда, долго не мог поверить в такое, с позволения сказать, счастье. Сначала даже не уловил главное – по словам Дебелого, без Светы меня оставили исключительно из-за того, что мою кандидатуру в правые соседи Бога утвердили. Насчет того, кто такое решение принял, Дебелый выразился очень туманно, я ни хрена не понял, да и не до того было. Оказывается (я тогда первый раз это услышал, а потом Саша много раз повторял, что любовь в Пути-Пучи не поощряется), единственным моим минусом как Божьего соседа было наличие любимой жены, усматривались здесь даже происки Зиггурда. А Свету у меня никто не крал, просто перенесли меня от греха подальше во Вселенную, где ее вообще нет.

- То есть где-то есть Вселенная, где есть Света? – спросил я, изображая из себя влюбленного в физику, элементарные частицы и квантовую механику.

- Ну, вообще-то нет, - сказал Дебелый и пошел напускать туману, из чего я понял, что в этих вопросах он не силен. Понял я одно – вот когда я стану Правым соседом Бога, поражу Зиггурда и займу его место, тогда смогу не только умыкать все, что мне захочется, но и перемещаться по всем этим Вселенным безо всякого труда.

Сказал он тогда странную вещь, которую я долго не мог понять, да и сейчас только очень приблизительно постигаю – вселенское отнимание человека с синим лицом, сила желания, удача и способность блуждания по Вселенным неразрывно связаны и по сути представляют собой одно и то же.

Я сказал ему, что вообще-то у меня совершенно нет желания становиться каким-либо из соседей Бога. Ни Правым, ни Левым. У меня одна, я сказал сдуру, мечта – вернуть Свету, пусть даже она меня потом бросит, но главное, чтоб вернуть. Дебелый изобразил на лице иронию, головой повел издевательски и помолчал, прежде, чем отказать. Потом отказал.

- Дело настолько серьезное, - сказал он, - что тебя никто и спрашивать-то не будет. Правда, никто и не отказывался никогда. Насколько я знаю. Так что, вперед!

Главное сейчас, сказал он, сдать твоего Сашу Ендобу. Забыл сказать – по версии Дебелого, Саши Ендобы в моей жизни не существовало. Был Саша Оснач. Но они не смогли найти мира с Сашей Осначом и без Светы, просто поленились и выбрали мир, где я помню Сашу Ендобу, а Сашу Оснача совершенно не помню. Я, честно говоря, оскорбился.

Главное сейчас, сказал он, сдать твоего Сашу Ендобу.

Я спросил, зачем?

Дебелый ответил в том смысле, что необходимо перевести на него стрелки, что ОНИ не должны терять Сашу Ендобу (а я подумал, что это ведь не Саша Оснач), иначе ОНИ активизируют поиски и, не дай Бог, наткнутся на что-нибудь не то.

Я сказал, но ведь это предательство, разве можно?

Да, сказал Дебелый, это именно что предательство, это о-о-очень нехорошо – с точки зрения человеков. Но я уже выше, чем человек, поэтому мне просто необходимо пойти и сдать Сашу Ендобу (я опять повторил себе, что это ведь не Саша Оснач, а не пойми кто, я бы что-нибудь придумал, если бы это был Саша Оснач).

Я сказал, ладно.

И пошел к Адамову, благо адрес у меня был.

Я пришел туда, и там был Адамов, один только Адамов, никого больше, он терялся в огромном зале, я его не узнал по Сашиным описаниям. То есть коническая лысина и величественный вид присутствовали, остальное не соответствовало. Что-то в нем было игрушечное. С каменным лицом спросил Адамов меня, что мне нужно. Я немножечко оказался потерявшись.