Первая критическая статья Фокса «Тиль Уленшпигель — легенда о восстании» — была опубликована в 1928 г. Фокс писал в ней о народности бессмертной книги Шарля де Костера, о ее значении для революционной борьбы пролетариата. Роман Костера он справедливо считает одним из образцов эпоса революционной борьбы. В своих последующих работах Ральф Фокс подчеркивает значение научного освоения классического наследия для развития пролетарской идеологии, выступает с острой критикой современного ему буржуазного искусства.
Изданная посмертно в 1937 г. книга Фокса «Роман и народ» явилась первым развернутым утверждением принципов марксистской эстетики в литературоведении Англии. Литературно-критические взгляды Фокса получили в ней свое наиболее полное выражение.
«Роман и народ» — это сжатая и содержательная история формирования, развития, расцвета и кризиса романа, вместе с тем — это взгляд в будущее, стремление определить перспективы его дальнейшего развития. Свою цель Фокс определяет как стремление «рассмотреть нынешнее положение английского романа, попытаться понять идейный кризис, разрушающий то основание, на котором, казалось, так прочно покоился некогда роман, и бросить взгляд в будущее». Для него «роман — наиболее значительный вклад буржуазной, капиталистической цивилизации в сокровищницу мировой художественной культуры. Роман — это ее великое приключение, ее открытие человека». В полноте, в многогранности изображения человека и его внутренней жизни заключается преимущество романа перед другими жанрами. Проблеме героя в книге «Роман и народ» принадлежит центральное место. Фокс придает ей особенно важное значение, видя основную задачу искусства в создании полнокровного образа человека.
«Роман — это не просто художественная проза, это изображение в прозе человеческой жизни, первая попытка искусства охватить человека в целом и дать ему выражение»[97]. Роман как жанр, обладает всеми необходимыми свойствами, чтобы, говоря словами Э. М. Форстера, «делать тайную жизнь видимой», чтобы выразить всю полноту жизни индивидуального человека. Роман — это один из тех литературных жанров, который со времени своего возникновения прославлял человека, и за романом всегда остается преимущество, заключающееся в способности дать более полное изображение человека, в способности показать его значительную внутреннюю жизнь.
Обращаясь к истории развития английского романа, Ральф Фокс видит один из самых блистательных этапов его победоносного шествия в творчестве писателей XVIII столетия. Дефо и Ричардсон, Фильдинг и Смоллет — вот имена, которые составили его славу и величие. И произошло это потому, что «они не отшатывались от человека, они верили в него, верили в его способность овладеть миром, в то же время ни на минуту не закрывая глаза на жестокость и несправедливость этого мира, столь неотъемлемую часть которого составляли их герои».
Романисты XVIII века — замечательные творцы человеческих характеров. Ральф Фокс усматривает причину этого в том, что самые выдающиеся из них — и прежде всего Генри Фильдинг — обладали устойчивым мировоззрением и — «крепкой хваткой действительности». И хотя «внутренняя жизнь» героев Дефо, Фильдинга или Смолетта не отличается особой глубиной и многогранностью, и эти писатели освобождают себя от необходимости анализировать чувства или побуждения своих героев и «гораздо больше заняты описанием, «как» происходит событие, нежели «почему», нам все равно понятны причины, заставляющие их героев совершать те или иные поступки. Это происходит потому, что «действие» вытекает из характера, как мы его знаем». Великое открытие Даниэля Дефо заключалось в создании «типичного человека нового мира», каким был его Робинзон Крузо, в умении обосновать закономерность его поведения. И хотя Робинзон Крузо был индивидом, «жившим целиком внешней жизнью», в истории развития романа он явился «высшим утверждением индивида», именно в этом заключается значение созданного Дефо бессмертного образа.
Но писатели XVIII столетия обогатили роман не только этим. Их открытие человека не было бы полным, если бы они не сделали попытки проникнуть в его внутренний мир. В истории английского романа эта попытка была осуществлена Ричардсоном и Стерном. Ричардсон «обнаружил наиболее интимные переживания человеческого сердца»; на долю Стерна «выпало сделать открытие, что индивид один и есть мир». Но ни тот, ни другой не смогли стать великими романистами; они не обладали необходимым для этого «устойчивым мировоззрением» и «крепкой хваткой действительности», которыми в полной мере владел Фильдинг.