— В этом году перевалим через три тысячи от коровы. Есть такая перспектива. — И посмотрел на агронома, чтобы подтвердил.
— Будет, — сказал Маринич. — Викоовсянка хорошо помогает. Спелого зерна в вике почти по шестнадцать центнеров с гектара. Да и сама масса…
— У Ивана Григорьевича Бугая, говорят, центнеров по двадцать той вики с гектара. Несправедливо забытая культура. На камнях растет.
— Это мы про совхоз «Пионер», — пояснил директор. — Там хозяином кандидат наук, мы его с плачем отдали из института. Большой совхоз. Надо было подымать. Лежал… Сколько там земли?
— Семнадцать тысяч, — быстро сказал Королев. — И двадцать шесть деревень. Почти треть района. И отряд плодородия бессменно в работе. Это двадцать — двадцать две тысячи тонн компостов в год. На тысячу сто гектаров. Делится ровно…
Королев вскинул голову и сказал, посветлев:
— Вы на наш люпин поезжайте. Весь продисковали, уже запахиваем. Вот где органики!
— У нас есть такие поля, где голый песок, — добавил Маринич. — По песку сидераты посеяли — люпин, значит. Дождило часто, он густо поднялся. Зерно взяли, теперь стебли запахиваем. Много органики. Года через два-три образуется хорошая пашня.
— А что с соломой колосовых? — спросил я, вспомнив, как горячо Попов ратовал за измельчение соломы комбайнами при уборке, чтобы тут же ее запахать.
— Пока заделываем на полутораста гектарах. Во всех базовых наших хозяйствах будут запахивать резку, всего около семи тысяч тонн. По Владимирской области избыточной соломы — больше двухсот тысяч тонн. Ее сжигают перед зяблевой пахотой. Так вот, если измельчить и запахать, это полмиллиарда тонн органики!
Когда Королев и Маринич вышли, Попов не без гордости сказал:
— Мыслящие мужички! Все догмы проверят, а в дело примут, когда убедятся лично. На днях спор был о севооборотах. Считают, что применяться должны по обстоятельствам, с учетом почвенных особенностей и погоды. У нас, как по всей Мещере, лоскутные поля. Не в том смысле, что мелкие, рваные, а сложные по природе своей. То песок, то глиняные «тарелки» на треть метра — песок, а глубже — глина, как цементный подпол. Дождь прошел — вода неделю на поле стоит. Не просачивается через глину. Клевера вымокают. Картошка выстуживается. Вот и смотри, где, что и когда сеять. Озимые мы сеем как страховой фонд, если что с яровыми. И наоборот. Маринич уже приспособился. И Королев понимает. Осваивают плодосмен на ходу. Но главное внимание — органике. Пока нет гумуса, все другое — решено.
— А что с урожаями?
— Судогодский район самый, пожалуй, бедный почвами. Тут радовались урожаю зерна в восемь — десять центнеров с гектара, девяти-десяти тоннам картошки. Правда, было несколько годов, отличных по погоде, тогда немного подымались. Наше опытное поле на таких же землях. Урожайность идет вверх, от десяти — тринадцати центнеров поднялись до восемнадцати, потом до двадцати шести центнеров. В этом году еще выше, пока не могу сказать, не все убрали. Картошка дает по восемнадцать — двадцать две тонны. Травы отличные, полностью обеспечиваем свои фермы кормами, и молоко приличное, к трем тысячам от коровы. Все хорошее от прибавки плодородия, от гумуса, который облагораживает истощенные поля. У кого из наших работников есть крестьянская жилка, тот понимает с полуслова; вот в отряде плодородия мужики один к одному. Азарт умного труда: видят, как на глазах новая почва образуется их руками. Нелегкими трудами! Когда мы заявились, тут в пашне было девять десятых процента гумуса — следы, не больше. А сегодня уже около двух процентов, будем вытягивать до трех-четырех. Сам высокий урожай способствует наращиванию гумуса.
Мы поднялись и вышли.
Голубое небо, которое так обрадовало всех с утра, уже затянулось серым, но подувал ветерок, и на дождь что-то не походило. Везде шла работа, в поле зрения попадало сразу по три-четыре агрегата. Докашивали овес и ячмень, вдоль дороги стоял готовый под косу клин колосовых, нива настолько густая и колосистая, что выглядела центнеров на тридцать. И картошка, судя по сильной, зеленой ботве, наверное, даст все двести центнеров. Удивляла двухметровым ростом и многими початками кукуруза. Не вызреет, конечно, но гектар даст тонн по двадцать силосной массы.
Земля под зеленью, подсушенная ветерком, приобрела устойчиво темный цвет. Так выглядит только богатая органикой пашня. Облагороженная травами и большой дозой торфонавоза, она будет хорошо родить много лет.
Тепло смотрелась эта славная земля на бедной Мещере, не верилось уже ни в голые пески, ни в глинистые подпочвы, которые бесконечно много лет огорчали земледельцев до такой степени, что уходили они с этих мест куда глаза глядят.