Их теперь существуют, кажется, всего два экземпляра на белом свете, этой уникальной книги. Один вот здесь, в библиотеке Вильнюсского университета, под стеклом и покрывалом в зале Смуглявичюса. Да и он не всегда лежал здесь так спокойно.
Скульптурный портрет из бронзы, открывающий галерею зачинателей литовского языка и литературы, что в коридоре факультета филологии, представляет нам острое, резко очерченное лицо человека в шапочке-берете, какие носили в прежние времена ученые мужи. Мартинас Мажвидас.
И другой голос в защиту языка своего народа. Внушительный фолиант под названием «Постилла», что значит на латыни и литовском — «Книга проповедей». Лежит в витрине рядом с Мажвидасом. Но расстояние между ними в полвека со всеми его превращениями.
Заключение унии Королевства Польского с Великим княжеством Литовским под верховной властью польского короля. Приглашение в Вильнюс иезуитов — священного воинства папы римского. Открытие иезуитами своей школы-коллегии, а затем и Академии-университета. Растет повсюду польско-католическое влияние, давление. В школах обучают латыни и заставляют говорить по-польски. Ни в сейме, ни в судах не признают уже литовский. Изгоняют даже из костелов, чтобы человек не обращался к богу на родном языке.
В такой момент и выходит эта книга — «Постилла». Выходит на литовском языке. И не где-нибудь, а в самой литовской столице Вильнюсе. Отпечатана в типографии, которую завели у себя в Академии иезуиты. Здесь издаются труды профессоров, богословская литература и, конечно, сочинения против реформатской ереси, против чужих вероучений. На латыни, на польском. Но иезуиты не были бы иезуитами, искусными проповедниками и ловителями душ («римские рыболовы»!), если бы не умели применяться к обстоятельствам и не сознавали, что для успеха своего наступления надо глубже закидывать сети. В самую толщу населения края. Говорить с ним и на его языке.
В отдаленном местечке Жемайтии, той Жемайтии, что не раз вставала щитом литовской народности перед чужеземным вторжением, был человек глубоких познаний и вдохновенного пера, знаток литовской письменности — настоятель костела Микалоюс Даукша. Его и призвали иезуиты к исполнению большого труда. «Катехизис» для народного чтения — конечно, уже по католическим канонам. А затем и эта внушительная книга католических проповедей, но изложенная на превосходном литовском языке: «Постилла». Год рождения 1599. Типография Академии в Вильнюсе. Книга, ставшая историческим памятником.
В предисловии к «Постилла» Даукша говорил во весь голос: «Родной язык есть всеобщая связь любви, матерь единства, отец гражданственности, страж Родины. Уничтожь язык — уничтожишь мир, единство и порядочность». И призывал своих соотечественников, образованное дворянство и духовенство, склонных под натиском чужого забывать родной язык, — призывал не принижать его значения с высоты новоприобретенной польско-латинской выучки. Он звал к тому, чтобы литовский язык был не только языком проповедей или исповеди в костелах, но чтобы на литовском издавались законы, сочинялись литературные и научные произведения… Голос великой надежды из глубины веков, звучащий сегодня прямо пророчески здесь, в стенах передовой университетской науки, где на стеллажах библиотеки насчитывается уже три четверти миллиона экземпляров разных изданий на литовском.
Книга раскрыта на титульном листе. Крупным готическим шрифтом заглавие, чуть ниже помельче — автор. И все это в обрамлении нарядной арки с тонким филигранным орнаментом, с двумя стройными колонками, несущими полукруглый свод, — мотив, напоминающий порталы кремлевских соборов в Москве.
Ничего удивительного. Русские связи для Литвы давние, исторические. Не только воевали друг с другом, но и входили в тесные отношения — торговые, культурные, художественные. Довольно долгое время в Великом княжестве Литовском древнерусский язык (его белорусская ветвь) служил официальным языком государственных канцелярий. На нем писаны важные акты и грамоты и даже Литовский статут — свод основных законов по устройству феодального порядка. В том же славном месте Виленском среди горожан было немало русских. Русская школа, православные церкви, братское объединение купцов и ремесленников. Знаменитая типография белорусского издателя и просветителя Франциска Скорины, а затем и типография-друкарня братьев Мамоничей, где высокое искусство печатания ставил Петр Мстиславец, соратник московского первопечатника Ивана Федорова. Здесь выходили и копии московских изданий, тот же известный, отменного художества «Апостол», в оформлении которого как раз воспроизводился стиль кремлевских соборов. Академические печатники, как видно, позаимствовали по соседству эти типографские доски для своего издания — «Постиллы» Даукши.