По воспоминаниям его старшей сестры, он в это время говорил матери:
— Теперь даже стыдно учиться и жить на свободе. Все лучшие люди сидят по тюрьмам.
В начале «Записок пушкиниста» Цявловский слегка касается важнейшего факта своей молодости — убийства Сергеем Николаевичем Ильинским члена Государственного совета графа А. П. Игнатьева, председателя «Особого совещания для пересмотра установленных для охраны государственного порядка исключительных законоположений». В автобиографии же его (1930-е годы) говорится: «Я знал, что Сережа член боевой организации, но, конечно, как социал-демократ к убийству Игнатьева не имел никакого отношения. Тем не менее охранка арестовала меня, как социалиста-революционера. Отсидев шесть месяцев в московских «полицейских домах», я был выслан в Вологду, где пробыл тоже полгода» («Встречи с прошлым». Вып. 5. М., 1984, с. 140–143).
Возвратившись из ссылки в Москву, Цявловский оставил политическую деятельность и перешел полностью на занятия литературой. Однако всю свою жизнь он интересовался историей революционного движения; собрал богатейшую коллекцию книг и брошюр о политической борьбе конца XIX — начала XX века в России (ныне она в библиотеке Государственного университета в Тбилиси).
Самым же главным, от студенческих лет и до последних дней жизни Цявловского, было исследование Пушкина.
Цявловский «стоит в моей памяти, — писал Вересаев, — как неистовый священнослужитель великого и безгрешного божества, как блюститель безусловного поклонения Пушкину. Всякое слово критики его возмущало. Он прямо заявлял:
— У Пушкина все хорошо!
Как знающий о Пушкине все, он много сообщал нам интересного. Горел во всем, что говорил, и это покоряло» (Вересаев В. В. Невыдуманные рассказы. М., 1968, с. 314–315).
Цявловский видел в Пушкине живого человека с бурными страстями, увлечениями, темпераментного. Его раздражали сухие рассуждения людей, не постигающих душевного мира поэта. Они воспринимают Пушкина, — говорил Цявловский, — в «каноническом учено-учебном виде, который замаринован официально-юбилейно-воспитательно-елейной литературой. Этот Пушкин — монумент на Тверском бульваре».
Круг интересов М. А. Цявловского был разнообразен. В 1923 году он участвовал в редактировании исторического и историко-литературного журнала «Голос минувшего». Под его редакцией (вместе с С. В. Бахрушиным) в 1925–1935 годах вышло 26 книжек серии мемуаров «Записи прошлого» (издания М. и С. Сабашниковых). Для этой серии Цявловский, между прочим, вдохновил Татьяну Андреевну Кузминскую (урожденную Берс), сестру жены Льва Толстого, написать свои широко известные воспоминания «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне».
Много лет посвятил Цявловский изучению литературного наследия Льва Толстого. Он был один из организаторов и членов редколлегии «Юбилейного» девяностотомного Полного собрания сочинений Толстого. Им было приготовлено к печати семнадцать томов этого издания, в том числе «Детство», «Отрочество», «Юность», «Война и мир» (вместе с его учеником Г. А. Волковым), незавершенный роман «Декабристы», многие письма и дневники. Друг и соратник Толстого, В. Г. Чертков говорил, что это собрание сочинений будет прекрасно издано, «если там такие работники, как Мстислав Александрович, знаниями которого он всегда любуется».
Несколько лет Цявловский был сотрудником Государственного музея Толстого в Москве и директором Музея-усадьбы Ясная Поляна (в 1932–1936 годах).
В середине 1920-х годов Цявловский читал курс лекций по русской литературе. Сначала в Брюсовском литературно-художественном институте, а затем на Высших Государственных Литературных курсах. Когда курсы были закрыты в 1929 году, многие ученики Цявловского, заразившиеся его энтузиазмом, бывали у него на дому, старались получить от него побольше знаний и умения работать. Он всегда был окружен молодежью.
Цявловский и из своей молодой жены, Татьяны Григорьевны Зенгер, воспитал крупную пушкинистку, текстолога, знатока биографии поэта и в особенности его рисунков. Семнадцать лет они работали вместе. Письменные столы их стояли друг против друга, и рабочий день заходил постоянно за полночь. Вдвоем они готовили тома лирики в собраниях сочинений Пушкина 1930–1940-х годов и в «большом» академическом издании его сочинений.