Я вернулся в первую комнату и подошел к книжным полкам. Когда я увидел обилие литературы по различным областям физической химии, мне стало не по себе: ведь мое химическое образование завершилось около тридцати лет назад после успешной сдачи экзамена на первом курсе университета…
Среди стоящих на полке книг я нашел отчет о двухлетних исследованиях лаборатории, благополучно защищенный в прошлом году на ученом совете. Когда я открыл переплетенную в синий дерматин рукопись, то понял, что лучшего пособия для первоначального ознакомления с новой для меня тематикой не найти. Но, увы, не понимая сути явлений, я только и мог уяснить, что мой предшественник изучал зависимость электрохимической активности образцов пористых тел от величины радиуса пор. Поэтому на следующий день, когда в лаборатории появились мои новые сотрудники, я им прямо сказал, что для вхождения в курс дела мне нужен достаточно продолжительный срок.
— А мы что в это время будем делать? — вскинул голову Иван Андреевич.
— То же, что и раньше, — сказал я.
Иван Андреевич дернул плечом и отвернулся к окну. Его мефистофельский профиль выражал презрительное безразличие к происходящим вокруг событиям.
— Вот вы, например, чем сейчас занимаетесь? — обратился я к сидевшей рядом с Иваном Андреевичем женщине, фотографию которой я видел у него.
— Измеряем на специальной установке дзета-потенциалы различных пористых образцов, в том числе и горных пород.
— Зачем?
— Чтобы узнать, как зависит дзета-потенциал от размера пор в образце.
Вчера я уже успел прочитать в одной из книг, что подобной зависимости быть не должно, поэтому, не боясь последствий, смело возразил:
— Но ведь формула Гельмгольца — Смолуховского такой зависимости не дает?
Моя собеседница пожала плечами:
— Формула не дает, а зависимость есть… Вот хоть Анну Петровну спросите, — продолжала она, с вызовом посмотрев на женщину, сидящую у двери, — она у нас известный теоретик…
Это было для меня полной неожиданностью: оказывается, в справочнике Ивана Андреевича спрятан портрет вовсе не жены, а его соседки, которая с плохо скрываемым обожанием то и дело взглядывала на надменный мефистофельский профиль.
Пропустив ехидное замечание мимо ушей, в разговор вступила Анна Петровна:
— Дзета-потенциал действительно, вопреки теории, зависит от радиуса пор. На этой зависимости вся промысловая геофизика построена: чем больше радиус, тем больше потенциал. Вот Иван Андреевич с Галей и пытаются опытным путем установить такую зависимость для различных типов горных пород и для различных пористых материалов. Пористость и проницаемость образцов определяет Зиночка, а они работают на установке, которую Иван Андреевич два года назад сделал…
— А какая задача стоит перед вами? — спросил я.
— Я вообще-то должна их результаты перенести в промысловую геофизику, в «скважину» так сказать, но пока ни у меня, ни у них ничего не получается… — смущенно улыбнулась Анна Петровна.
— Все это не так просто… — снова дернул плечом Иван Андреевич.
Опять, уже в который раз в своей жизни, я засел за учебники, пытаясь разобраться в сложных вопросах незнакомой мне науки. Только через несколько недель мне стало более или менее ясно, что нам необходимо делать дальше.
— Надо найти теоретическую зависимость дзета-потенциала от радиуса пор, — заявил я, когда мы опять собрались в комнате все вместе.
— Это невозможно, — сказала Анна Петровна.
— Почему?
— Уравнение распределения потенциала в тонком капилляре нелинейно и практически не имеет решения.
— Тогда попробуем найти его приближенное решение… Без теории нам все равно не обойтись.
Сначала мы попробовали найти решение с помощью ручных вычислений по одному из методов последовательных приближений. После того как в результате двухнедельного каторжного труда мы получили пять точек на одной из двенадцати кривых, я понял, что необходимо искать другой путь.