Вспомним, как Эйнштейн поступил в патентное бюро. Приемное собеседование выявило серьезные пробелы в его технических познаниях. Зачисление было условным. Чтобы закрепиться на постоянной должности, пробелы требовалось ликвидировать. На фотографии рабочего стола Эйнштейна можно увидеть магазин сопротивлений. Казалось бы, зачем нужен был этот, правда нехитрый, электрический прибор патентному эксперту? Дело в том, что по швейцарским законам, действовавшим до 1908 года, патенты выдавались только на изобретения, которые «подтверждались» действующей моделью или образцом, то есть материальным воплощением соответствующей заявки[51]. Поэтому экспертам нужно было уметь проводить испытания предлагавшихся новшеств. Галлер и тут указал Эйнштейну на недостаточность его знаний и потребовал быстро подучиться. Таким образом, о свободном времени, во всяком случае на первых порах, не могло быть и речи — приходилось совмещать непривычную работу со спешным «подтягиванием хвостов».
Конечно, со временем стало легче. Незаурядность Эйнштейна, его глубокое понимание физики, удивительная интуиция не могли не проявиться и в экспертной деятельности. И еще очень помогала ему его собственная склонность к изобретательству. Хорошо понял это Заутер, сказавший много лет спустя, что у Эйнштейна «…было то преимущество, что он сам был изобретателем. Он легко выявлял суть изобретения, описанного неудовлетворительным образом, и сразу же улавливал, как нужно дополнить, исправить или раскритиковать это описание».
Со временем Эйнштейн приобрел репутацию «патентного аса», и коллеги все чаще стали обращаться к нему за советом в самых сложных и запутанных ситуациях. Помогал он всегда охотно, без тени самодовольства, и поэтому, когда однажды один из его сослуживцев не внял доброму совету просто из ложного представления о престиже, Эйнштейн рассердился. «Ладно, больше не скажу ему ни слова!» — заявил он Шенку. Он остался непреклонным, когда этот чванливый сослуживец вынужден был обратиться к нему еще раз.
16 сентября 1904 года официально закончился испытательный срок, и после нового экзамена Эйнштейн стал уже полноправным техническим экспертом III класса.
В январе 1903 года Эйнштейн женился, а в мае 1904 года у него родился сын. Материальное положение снова становилось незавидным. И он стал ходатайствовать о переходе на должность эксперта II класса. Это сулило существенную и столь необходимую прибавку в жаловании. Но Галлер считал, что нужно повременить. Он сообщил в Федеральный совет Швейцарии (а именно в функции этого высшего органа власти входило утверждение служащих Федерального ведомства духовной собственности):
«Что касается г-на Эйнштейна, то, по мнению директора, он как эксперт III класса достиг основательных успехов, однако с его повышением следует еще подождать до тех пор, пока он полностью освоится с машиностроением; следует помнить, что по образованию он физик».
Эйнштейн попробовал подыскать другую, более высокооплачиваемую работу. Но из попыток устроиться в почтово-телеграфное ведомство (оно тогда находилось в том же здании, что и бюро патентов) или учителем гимназии[52] ничего не получилось.
Лишь в 1906 году вопрос о переводе Эйнштейна на должность эксперта II класса решился положительно. (И подумать только, что «звездный» 1905 год Эйнштейна был уже позади!) Теперь Галлер рекомендовал его Федеральному совету в следующих выражениях:
«В соответствии с проведенными весной 1904 г. конкурсными испытаниями и последовавшими осенью того же года утверждением в должности Эйнштейн стал экспертом III класса; при этом было отмечено, что по своим научным знаниям он может быть квалифицирован как эксперт II класса. С того времени он все больше осваивался с техникой и наилучшим образом справлялся с весьма трудными патентными заявками. В настоящее время он относится к числу наиболее высокоценимых экспертов Бюро. Зимой этого года он получил звание доктора философии Цюрихского университета. Потеря этого еще молодого человека была бы для руководства Бюро чрезвычайно нежелательна».
Первого апреля последовало утверждение Эйнштейна в новой должности. Получать он теперь стал 4500 франков в год. Эта сумма, однако, не была максимальной для эксперта II класса — Заутер, скажем, получал 5200, а Бессо, поступивший на два года позднее Эйнштейна (но закончивший машиностроительный факультет!), — 4800, сам директор получал 8000 франков.
Рассказывают, что, когда Эйнштейну сообщили о размере его нового жалования, он будто бы воскликнул: «А что мне делать с такой уймой денег?»
Можно полагать, что, став «патентным асом» и получив возможность отказаться от приработков в виде рефератов и переводов (впрочем, есть указания на то, что занятия переводами продолжались и после создания теории относительности!), Эйнштейн и в самом деле смог урывать в рабочие часы какое-то время для размышлений над проблемами физики. Таким образом, противоречие между двумя точками зрения на степень загруженности Эйнштейна в бюро несколько сглаживается. Скорее всего, дело обстояло так — в начале, то есть с 1902 года, скажем, по 1906 год, ему было трудновато, а с 1906-го по 1909-й полегче. Заметим, что рассказ Ладенбурга относится к 1908 году. Но все же не следует думать, что и в этот второй период у Эйнштейна на работе было много свободного времени.
Некоторые цифровые данные, касающиеся работы бернского патентного бюро, известны. Несложный арифметический подсчет показывает, что в среднем галлеровскому эксперту в день приходилось обрабатывать не менее трех патентных заявок — загрузка солидная. Хотя, как говорил Эйнштейн, особого напряжения эта работа не требовала.
— Все это так, — может возразить осведомленный читатель, — но ведь известно, что одно время Эйнштейн совмещал работу у Галлера с преподаванием в Бернском университете.
Действительно, получив место приват-доцента на кафедре теоретической физики, Эйнштейн весенним семестром 1908 года читал в университете по две лекции в неделю, а осенне-зимним семестром 1908/09 года — по одной лекции в неделю. Любопытно, однако, расписание этих лекций[53]. Весной Эйнштейн читал с 7 до 8 часов утра (!), а осенью и зимой с 6 до 7 часов вечера. Итак, мы видим, что суровый шеф патентного ведомства в общем не возражал против того, чтобы его сотрудники занимались своими делами, но только… не в рабочее время.
Еще один характерный эпизод. Осенью 1907 года Эйнштейну предложили написать подробную статью по теории относительности для одного респектабельного немецкого физического журнала. С признательностью принимая это предложение, Эйнштейн, однако, ответил, что вряд ли сможет достаточно быстро справиться с задачей. И вот почему: ему необходимо поработать в городской библиотеке, а она закрывается, как раз когда заканчивается рабочий день в бюро. («Отпрашиваться» у Галлера было, по-видимому, не принято.) Тем не менее, обзор Эйнштейн все-таки написал, и удивительно быстро, особенно если принять во внимание глубину и богатство его содержания. Так, именно в этой статье впервые было указано на то, что под действием гравитационного поля траектория светового луча должна искривляться.
Но где же все-таки рождались научные шедевры Эйнштейна, и в частности знаменитая теория относительности?
Обратимся к самому Эйнштейну. В 20-е годы на вопрос одной берлинской газеты, где возникла теория относительности, он лаконично и однозначно ответил: «В Берне, на Крамгассе, 49». По этому адресу проживало в 1905 году молодое семейство Эйнштейнов. Сейчас там установлена мемориальная доска с надписью: «В этом доме в 1903–1905 гг. Альберт Эйнштейн создавал свою основополагающую работу по теории относительности». Кстати, это все, чем почтил Берн память своего прославленного жителя, — нет ни улицы, ни площади Эйнштейна, нет мемориальных досок на других его временных пристанищах… Со слов очевидцев швейцарский биограф Эйнштейна К. Зелиг сообщает: «В обеденный перерыв и по вечерам друзья нередко заставали молодого исследователя дома, погруженным в работу. Зажав в зубах сигару, он левой рукой раскачивал детскую коляску, а правой делал заметки, пользуясь чаще всего жалким огрызком карандаша». Очень возможно, что именно так и создавалась теория относительности, — она была закончена в июне 1905 года, а 14 мая Альберту Эйнштейну-младшему исполнился год.
51
Строго говоря, ситуация выглядит сложнее. Без представленной модели патент выдавался предварительный, терявший силу, если в течение трех лет с момента подачи заявки ее материальное воплощение не поступало.
52
В обоих этих учреждениях были небольшие электротехнические лаборатории, и есть основания полагать, что попытки Эйнштейна получить там работу, помимо денежных соображений, были продиктованы желанием заниматься физическими экспериментами.
53
Заметим, что жалованье приват-доцента зависело от числа слушателей. По сохранившимся документам мы можем заключить, что преподавательские доходы Эйнштейна были, мягко говоря, скромны — сначала его аудитория состояла из трех слушателей (среди них были его любознательные коллеги из бюро — Бессо и Шенк).