– Не малы ещё пить? – пророкотал чей-то голос прямо над головой.
Ним вяло приоткрыл глаза. Над ними стоял толстый бородатый мужчина с животом, похожим на надутый пузырь. Его рубашку украшала вышивка с оленями и ветками лесных ягод – точь-в-точь такая, какую Ним видел в книге о нравах жителей Княжеств.
– Нам бы кров и ужин горячий, – ответил Энгле. – Деньги будут, – добавил он, высмотрев в толпе Велемира, довольно успешно торговавшего своими чудесными свечами.
Мужик проследил за его взглядом и сдвинул кустистые, с проседью брови.
– С вами свечник этот? Треть его выручки моя, не считая оплаты. Комната одна на четверых. На ужин каша с грибами.
Энгле вздохнул.
– Ну, хуже тоже бывало. Да, Нимус? По одёжке твоей вижу, бывало. – Энгле навалился на дощатый стол, приближаясь к Ниму. – Покажешь рисунки на руках?
Ним непонимающе мотнул головой. Все его мысли сделались неповоротливыми и ленивыми, ему хотелось наесться и повалиться спать до утра, а не отвечать на странные вопросы почти незнакомого паренька.
– Что, нету? – разочарованно сник Энгле. – Так ты не сокол, что ли?
Ним хрипло хохотнул и закашлялся. Сокол? Энгле насмехается над ним?
– Нет. Не сокол.
– А камешек соколий вон, на шее висит.
Ним сперва не понял, что за камешек имеет в виду Энгле, но потом вспомнил про подарок деревенской девушки.
– Ты и жалеешь теперь, что помогал? – спросил он.
Энгле опустил плечи и взъерошил льняные волосы. Обкромсанный мальчишка волчонком сидел в углу и даже не слушал их разговор, уткнулся лицом в сгиб локтя и замер, будто заснул.
– А вот и не жалею.
Скоро вернулся Велемир, чуть менее хмурый, чем прежде. Его мешок изрядно полегчал, зато в ладони поблёскивали монеты. Ним понятия не имел, на что местным сдались его свечи: своих свечников в деревне, что ли, нет? Ещё и, видимо, не задёшево. Но есть ли разница, как добыты деньги, если желудок пуст, а голова давно не касалась подушки?
Каша с грибами оказалась вовсе не так плоха, как думал Ним, а обжигающий сбитень – и вовсе великолепным. Грудь налилась теплом, расслабленные мышцы приятно покалывало, и Ним подумал, что ему не хватает лишь горячей ванны да новой одежды, чтобы снова почувствовать себя почти счастливым.
Почти – потому что страх и беспокойство ни на миг не отпускали его. Перед глазами то и дело всплывал убитый возница, а в висках постоянно стучала тревога о дальнейшем пути. Да и обстановка не давала почувствовать себя непринуждённо.
Чем дольше Ним сидел в душном, смердящем кабаке, тем сильнее проникался отвращением и страхом. Ему хотелось поскорее отсюда уйти, но кабак вроде бы давал хоть какое-то ощущение безопасности.
Через два стола сидела компания из нескольких мужиков, перед каждым из них стояла большая кружка с пенным. Один из мужиков был одет лишь в исподнее, другой – совсем наг, оба захмелели настолько, что чудом не валились на пол. Перед каждым лежали Велемировы свечи. Даже пьяницы не пожалели на них денег. Ним повернулся к Энгле. Почему-то он побоялся спросить напрямую у свечника, который, чуть отодвинувшись на стуле, допивал свой сбитень. Ним потрогал свой камень – если соколий, то, может, удастся расплатиться с Велемиром.
– Что это за свечи? – шепнул он, нагнувшись к Энгле.
Энгле с подозрением посмотрел на Нима, будто считал его недалёким.
– Свечи, – с нажимом ответил он. – Велемир – свечник.
– И что?
– Водяной.
Ним непонимающе помотал головой.
– Ты нездешний? – догадался Энгле и жадно впился глазами в Нима, будто обнаружил в нём что-то, чего раньше не примечал.
– Из Царства.
Велемир стрельнул по Ниму прищуренным взглядом и вдруг произнёс, не дав Энгле первым задать свой вопрос:
– Не говори об этом всем встречным. Целее будешь.
Ним не стал спорить. По пути в Солоград ему придётся выучить уйму условностей и запретов, чтобы научиться жизни в Княжествах.
– А как там, в Царстве? – не унимался Энгле. Велемир недовольно поджал губы: опасался, что такой разговор привлечёт к ним ненужное внимание, но посетителям кабака, казалось, не было никакого дела до четверых юношей.
– Хорошо, – улыбнулся Ним. – Тепло, чисто и красиво. Из города в город можно добраться за полдня пути. Люди улыбчивые и приветливые, на торгах можно купить всех дивных яств, о каких мечтаешь.
– У нас тоже красиво, – возмутился Энгле. – И люди хорошие, когда им жить хорошо. Вон на торг тоже сходи. Не хуже, небось, чем у вас.