Любой из этих мыслителей, выражающих романтическое видение, — Гете, Кольридж или Эмерсон — может прекрасно послужить ценным источником философских основ для всего объема трансперсоналистских идей.
Однако возможны и другие пути философского просвещения. Одно из очевиднейших следствий, вытекающих из трансперсональных исследований, — это плюрализм позитивных предположений, методов и заключений. В этом отношении источником философской методологии лучше многих других может служить Уильям Джеймс. Далее следует, по-видимому, серьезно и критически подойти к нарождающимся философским прозрениям авторитетных трансперсональных мыслителей, более десяти лет работающих в этой области, в особенности Кена Уилбера, Станислава Грофа, Чарльза Т. Тарта, Роджера Уолша и Фрэнсис Воон и двух новых авторов — Дональда Ротберга и Ричарда Тарнаса.
В удивительно прозорливом и увлекательном «Эпилоге» к своей книге «Страсти западного разума» Ричард Тарнас кратко, но решительно заявляет, что основные понятия эпистемологии участия коренятся в романтическом видении и что они необходимы современному мышлению и культуре:
Дерзновенные прозрения и мифы, порожденные человеческим разумом в поисках знания, в конечном счете исходят из источника гораздо более глубокого, нежели чисто человеческий. Они исходят из недр самой природы, из универсального бессознательного, проявляющего с помощью человеческого разума и воображения собственную, постепенно раскрывающуюся реальность. В этом смысле теории Коперника, Ньютона или Эйнштейна — не просто удачная случайность; скорее, они отражают радикальное родство человеческого разума с космосом. Они отражают главную роль человеческого разума как проводника раскрывающегося смысла Вселенной. С этой точки зрения и постмодернистский скептик, и адепт вечной философии заблуждаются, полагая, что современная научная парадигма в конечном счете лишена космической основы, поскольку сама эта парадигма составляет часть более значительного эволюционного процесса.
Призыв Тарнаса к эпистемологии участия заслуживает того, чтобы его подхватить, ввиду его романтических корней, а также способности служить основой для мультидисциплинарных, мультикультурных и мультисознательных видов знания.
Для трансперсонального сообщества было бы особенно полезно добавить к тарнасовской эпистемологии участия по крайней мере три следующих требования:
1) Систематически и детально описывать человека в свете необычных переживаний.
2) Критически оценивать необычные состояния (например, шаманизм) в свете эволюции сознания, в особенности с точки зрения уилберовского представления о «пред/трансзаблуждении».
3) Выявлять значение измененных состояний для этики, особенно что касается экологии, общественной жизни и межличностных отношений.
ВЕЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ
Более двадцати пяти столетий прошло с тех пор, как впервые так называемая вечная философия получила письменное оформление; в течение всего этого времени она в той или иной форме проявлялась более или менее полно. Вечная философия говорит почти на всех восточных и европейских языках и использует терминологию и традиции каждой из великих религий. Но за всем этим множеством языков и мифов, местных преданий и частных доктрин кроется высший общий фактор, которым является вечная философия в своем, так сказать, химически чистом виде. Эту предельную чистоту, естественно, невозможно выразить словами. Это чистое состояние вечной философии может быть познано только в акте созерцания, выходящем за пределы слов и самой личности.
Основу вечной философии составляют четыре фундаментальных положения:
1) Феноменальный мир материи и индивидуализированного сознания — мир предметов, животных, людей и даже богов — есть проявление божественной основы, в которой обретают бытие все отдельные реальности и вне которой их бы просто не существовало.
2) Человек способен узнавать о божественной основе не только путем умозаключений; он может постигать ее существование также посредством прямой интуиции, превосходящей дискурсивное мышление. Это непосредственное знание объединяет познающего с тем, что он познает.
3) Человек имеет двойственную природу, обладая феноменальным «эго» и непреходящей самостью, или внутренним человеком, духом, божественной искрой в человеческой душе. Человек может, если пожелает, идентифицироваться с духом и соответственно с божественной основой, имеющей тождественную или подобную духу природу.