– Твоя мама? – спросила Диана, рассматривая фото. – Красивая.
– Завел нового друга, – не ответив Диане, сказал Джонни. Они уже шли рядом по дорожке.
– Да? В школе? – обрадовалась Диана.
– Нет. – Он помолчал. – Здесь, – объяснил он, указав на дорожку, ведущую к кладбищу.
– Ты опять ходил туда? Один? – заволновалась Диана.
– Нет. Вы сказали, что это опасно. Встретил его на дорожке.
– Кто он?
– Привидение.
Джонни шел впереди, глядя себе под ноги, будто не хотел, чтобы она прочитала что-то в его глазах.
– Уверен, что это было привидение?
– М-м-м.
«Как понимать: „да“ или „нет“?»
– Дружески настроенное привидение?
– Очень. Хочу посмотреть, не разыщем ли мы его? – решительно сказал мальчик.
Они дошли до калитки; плетеные босоножки жгли подошвы ног.
– Конечно, – услышала она свой голос. «Держись!» – подумала про себя.
В это время в окне нижнего этажа появилась Николь.
– Кто хочет лимонада? – крикнула она им.
– Умираю от жажды, – с облегчением отозвалась Диана.
Мальчик поднял на нее глаза; по их выражению было трудно определить, расценил ли он ее слова как предательство, удобную отговорку или испытывал облегчение. Повернув назад, они услышали шуршание колес: к дому подъезжали машины. Джонни нахмурился.
– Должно быть, папины друзья, – произнес он с каким-то странным выражением.
– Подрядчик твоего отца, наверное?
– Ага. Майк работает на эту компанию. Его называют проектировщиком. Его сюда послали, чтобы заключить какую-то крупную сделку. Эти люди приехали, чтобы встретиться с ним.
– Почему ты зовешь отца по имени? Ты это часто делаешь и в дневнике. Большинство мальчиков просто сказали бы «папа».
Джонни пожал плечами. Из-за дома доносились звуки приветствий. Диана и Джонни подошли к окну кухни, но едва собрались завернуть за угол, как на лужайку выбежал мальчик. Диана внимательно его оглядела. Высокий, тощий, с тусклыми черными волосами, свисающими крысиными хвостиками на лоб. В голубых джинсах, ярко-красной майке, красных теннисных туфлях – все, казалось, ему велико. Загорелое веснушчатое лицо. В узких глазах светится ум. Мальчик настороженно уставился на них. Источник такой враждебности, возможно, объяснялся тем, что в школе его дразнили из-за оттопыренных ушей. Диане никогда не приходилось видеть таких больших ушей у мальчиков его возраста: на вид ему было лет двенадцать.
– Привет, – выдавил он. – Я – Арни Кранц. А ты, наверное, мальчишка Андерсона, папа велел мне пойти и разыскать тебя.
– Привет, – ответил Джонни. Он не познакомил мальчика с Дианой. И это было хорошо: она не хотела препятствовать новым связям, хотя внутренний голос нашептывал ей, что ничего хорошего из этого не получится…
Она направилась в кухню. Николь приветственно улыбнулась вошедшей Диане.
– Боялась, что упустите Майка, – пробормотала она. – Они собираются отправиться по делу, тут, поблизости. Приехали субподрядчики, землемеры, только что прибыл специалист по установлению зональных тарифов, кто-то еще.
Она рассмеялась, скрывая свою неловкость за маской беззаботной женственности, но переусердствовала. Диана уже наблюдала подобное в ней и раньше. Сегодня на Николь были соломенные сандалии, платье с цветочным рисунком и пуговицами от ворота до подола. Никакой косметики: она выглядела молоденькой, лет на двадцать с хвостиком. Но Диана знала, что ей тридцать четыре. Майк, видимо, неравнодушен к круглолицым блондинкам; его первая жена выглядела похоже.
– Не мешало бы нам поговорить, – сказала Диана, принимая стакан лимонада. – Вы можете помочь мне решить основную проблему.
Они уселись у соснового стола. Лимонад был превосходный, непереслащенный, как раз такой, как любила Диана.
– Какую проблему?
– Заинтересованы ли вы в семейном лечении, или мне продолжать заниматься одним только Джонни.
Николь избегала встречаться взглядом с Дианой. Она мысленно сверяла свой ответ с реакцией Майка, не важно, что его нет поблизости.
– Боюсь, я не… – начала она.
– Объясняю. Семьи воспроизводят сами себя, поколение за поколением. Вы с Майком выбрали друг друга в качестве партнеров, потому что у вас были похожие семьи. Вы можете думать иначе, но это именно так. Вы скрываете друг от друга одни и те же проблемы, и от Джонни – тоже. В вашем браке возникают проблемы, верно?
Николь растерялась: что за манера разговаривать у этой гостьи. Да еще в ее кухне! После затянувшегося неприятного молчания она все же кивнула в знак согласия:
– Мы… наверное, проявляем ненужное упрямство. Иногда.
– Итак, вы ощущаете вину, свое несоответствие – иной раз по отношению к Майку, иной раз – к Джонни. И боюсь, Джонни стал козлом отпущения. Если мы хотим снять этот непосильный груз с его плеч, то очень важно освободиться от этого груза и вам.
– Но мы никогда не перекладываем своей вины на Джонни!
– Сознательно – нет. Но все это таится в глубинах подсознания – вашего и его.
Диана попыталась как-то смягчить резкость своих слов, показаться добрее. Но после смерти матери мягкость и доброта постепенно угасли в ее душе. После смерти Ма-ма она стала без обиняков высказывать людям в лицо то, что думает. Сейчас, глядя на Николь, Диана, казалось, читала ее мысли: «У Майка могут возникнуть проблемы».
Вся проблема заключалась в Майке. Как бы в подтверждение ее мыслей в открытое окно донесся его голос: «Хватит тратить время на эти скучные книги, Джонни. Вы с Арни пойдете с нами, и не отставайте».
Глаза Николь и Дианы на мгновение встретились. Диана не заметила того взаимопонимания, готовности к сотрудничеству, которое было минутой раньше. «Кто угрожает моему мужу, угрожает мне…» – говорил ее взгляд.
– Майк взволнован, потому что до сих пор не подписан контракт, не согласованы все вопросы, – тихо пыталась объяснить Николь. – Он любит играть в баскетбол, в разные спортивные игры. А Джонни ненавидит все это. Джонни – застенчивый ребенок, правда? Майк, ну…
– Это не застенчивость. Дело в другом: ребенок не в силах наладить отношения с вами, с его мачехой.
– Я старалась изо всех сил, Диана.
– Может, и перестарались. Может быть, сейчас пришло время установить для него несколько основных правил, а в остальном – предоставить его самому себе. Пусть знает, что за ним никто не следит…
– Возможно, вы правы, – вздохнула Николь. – Столько проблем… Джонни любил свою мать, он обожает отца и не может понять, почему Майк – со мной. Потом эта автокатастрофа, когда погибла Лесли.
– Лесли… первая жена, мать Джонни?
– Верно.
Диана наклонилась вперед, чтобы подчеркнуть важность своих слов:
– Она мертва.
– Убедите в этом Джонни, – попросила Николь. Долгая пауза. – Убедите Майка.
Сейчас позабавлю вас: ходил вчера в библиотеку, взял кое-что Джейн Остин.[30]«Проницательный читатель», всю эту чепуху. Может, буду подражать ее стилю. Потому что, понимаете, мне впервые пришло в голову, что во всей этой истории есть сюжет, из которого в один прекрасный день получится целый роман. Вероятно, происходит что-то очень важное. Поначалу мне казалось, что веду эти записи, чтобы снять тяжесть с души. Теперь становится интересно.
«Читатель, я вышла за него замуж».
Знаменитые последние слова.
Итак, я сижу на своем дереве, как горилла в гуще ветвей. И вдруг вижу: целая компания бездельников спускается по дорожке от chez[31] Андерсонов (романтический язык – французский), разворачивают планы, манипулируют с измерительными приборами и – Бог ты мой! – еще с какими-то штуками. В моем сценарии такая сцена отсутствует, мистер Де Миль.[32] Спрашиваю вас: кто эти люди?
Они двигаются по дорожке, как процессия, направляющаяся к эшафоту. Мой ягненок – посередке – жертва, которую ведут на заклание. Сегодня он выглядит как самая настоящая жертва.
30
Остин Джейн (1775–1817) – английская писательница, которая описывала в своих романах «Гордость и предубеждение», «Эмма» и др., часто с чувством юмора, жизнь среднего класса ее времени.
32
Де Миль Сесиль (1881–1959) – американский продюсер и режиссер; способствовал созданию образа режиссера, отдающего с мегафоном в руке распоряжения, которым должны беспрекословно подчиняться все актеры.