– В то же время, Тобес. Задержись, пожалуйста, на минутку…
Встав со стула, приближается по ковру ко мне, лицо серьезное.
– Так не может продолжаться, – говорит она огорченно. – Нет смысла проводить с тобой занятия. Твоя откровенность снизилась практически до нуля, верно? Твоя реакция ничтожно мала. Ты не хочешь выдавать…
Ну, не помню точных слов, но суть такова: она обвиняет меня в сокрытии прошлого, иногда преднамеренном. Не имея больше доступа к банку моей памяти, она не в состоянии мне помочь. А это означает, что меня вышвырнут туда, откуда пришел, передадут на попечение адвокатов. Она хочет увидеть мой дневник и рисунки, как бы отвратительны они ни были. Она хочет услышать более подробный рассказ о моих школьных годах. Она отводит мне еще месяц, еще четыре занятия по одному в неделю, чтобы я сделал соответствующие выводы. Если к тому времени она не увидит реального прогресса, тогда…
Последнее предложение обрывается на полуслове. Она пожимает плечами и отворачивается.
И тогда…
Вынимаю кольт-браунинг. Целюсь ей в спину. Курок взвожу медленно, очень медленно. Я не собираюсь делать ничего такого. Но я зол.
Она готова бросить меня на произвол судьбы.
Она отбирает у меня Единственного.
В ней слишком много зла, она не должна жить.
Она подходит к окну. Стоя спиной ко мне, барабанит пальцами левой руки по крышке стола.
Курок ударяет по пустому гнезду барабана.
Привлеченная необычным шумом, Диана поднимает голову. Смотрит прямо в зеркало, которое привлекло мое внимание во время транса.
Но… к этому времени моя рука с пистолетом уже в кармане ветровки. К этому времени я уже взял себя в руки.
Я не собирался лишать жизни доктора Диану. Никогда не сделал бы ничего подобного.
Никогда.
Начинается действительно новая страница. Я налаживаю отношения со Злой Колдуньей, и первое, что сделаю, – перестану называть ее так. Буду звать ее Николь. Она не такая уж плохая.
Сегодня мы с нашими соседями отправились на прогулку. У нас двое соседей, Диана. Одни – справа. Другие – те, о ком ты спрашивала. Их фамилия Китон.
Следующий разговор происходит на заднем дворе.
Николь улыбнулась.
– Послушайте, Джаннет, можно мне задать вам один вопрос? Хочу спросить вас, вы случайно, не родственница Дианы Китон?
Джонни вмешался:
– Или Майкла? А вы не сестра Бэтмана?
– И те и другие Киттоны пишутся с двумя «т», дорогуша, – ответила Джаннет.
Миссис Китон одного возраста с Николь, но она уделяет меньше внимания своей внешности: рваные джинсы, выцветшая после стирки жеваная синяя рубашка, на голове – воронье гнездо вместо прически. Так обычно она выглядела. Джаннет позволяла своим детям делать все, что им заблагорассудится, но, как ни странно, оба они были круглыми отличниками. Джонни считал, что Марси, для девчонки, ничего смотрится. С Томом, если Джонни захочется, можно будет и подружиться.
Был четверг, они уже вернулись из школы. Тобес пока не показывался. Может, сегодня он не работает. Так или иначе, но Джаннет Китон предложила:
– Не хотите ли отправиться на прогулку? Я с детьми иду на митинг.
– Какой митинг? – поинтересовалась Николь.
– Митинг протеста против застройки кладбища. Знаете, есть проект его освоения.
Мысль о прогулке с Николь еще на прошлой неделе рассматривалась бы Джонни как нечто из ряда вон выходящее. Но это было до того, как Тобес напугал его до полусмерти, а Николь утешала и успокаивала. Сегодня у него не было по этому поводу никаких возражений. Кроме того, ему очень нравилась Джаннет Китон, которая частенько приглашала его на мороженое. Поэтому, когда Николь замялась: «Хм… не знаю», он почувствовал разочарование.
– Пошли, – заныл он, хватая ее за руку.
– Мне кажется, тебе не стоит ходить на кладбище, – сказала Николь, выразительно глядя на Джонни. Но он чувствовал прилив храбрости, а кроме того, что могло случиться с ним при дневном свете, в обществе двух женщин да еще Марси и Тома?
– Ну, – нерешительно произнесла Николь. Она колебалась. Потом, робко улыбнувшись Джаннет, продолжила: – Мне не совсем удобно появляться на этом митинге, ведь Майк… ты понимаешь?
– Но, вполне возможно, если бы Майк знал, как настроено местное население…
– Ладно. Пошли, – решилась наконец Николь.
Итак, все они дружно двинулись по дорожке. У Марси длинные каштановые волосы заплетены в косы. Джонни дернул за одну. «У-у-у! – взвизгнула она. – Не тронь!» Марси толкнула его. Джонни упал на спину, но, естественно, не стал ссориться с ней, ведь она была девчонкой, а он – маленьким джентльменом.
– Как дела в школе? – спросил он. Марси была немного моложе него, училась еще в четвертом классе.
– Нормально. Ненавижу матешу. Том от нее без ума, – ответила она.
Том шел в нескольких шагах позади, уткнувшись носом в книгу. Том всегда ходил с книгой в руках. Он не был разговорчивым.
Когда они поравнялись с боковой дорожкой, сердце Джонни учащенно забилось. Чтобы скрыть свой страх, он еще оживленнее и громче стал болтать с Марси. Не отрывал взгляда от Марси, пока они не миновали эту боковую дорожку. Когда же, наконец, прекратил болтать, то обнаружил, что они зашли в ту часть кладбища, где он никогда не был. Широкая аллея сначала спускалась вниз, еще вниз. Потом опять начинала подниматься и становилась похожей на улицу: широкую, с обеих сторон обсаженную деревьями. Но по бокам этой улицы вместо домов торчали могильные плиты, ряды крестов с надписями и медными дощечками. Впереди Джонни увидел дорогу, заставленную машинами. Людей было очень много, они прохаживались по аллее. У некоторых в руках были плакаты, у одного – мегафон. Марси схватила его за руку. Они побежали.
«Наверное, здесь не одна сотня человек», – подумал Джонни, хотя позднее Николь сказала Майку Андерсону, что там присутствовало около шестидесяти человек. Мужчина с мегафоном, взобравшись на пикап, произносил речь. Люди кричали, вопили и аплодировали.
– Смотри, Марси, – ткнул в сторону пальцем Джонни, – вон рабочие в касках!
По одну сторону аллеи среди могил работали люди. У них был длинный вертикальный шест, рулетка и какой-то прибор на треноге, похожий на камеру.
– Это теодолит, – со знанием дела сказал Том.
– Троглодит, – озорно крикнул Джонни Марси. – Том думает, это динозавр!
– Ты – несмышленыш. – Том смотрел на него снисходительно, хотя ему было только двенадцать. Джонни погнался за ним, но Том бегал намного быстрее.
Николь и Джаннет с головой окунулись в происходившее вокруг. Они внимательно слушали человека на пикапе. Джонни устал гоняться за Томом, поэтому вернулся к Николь и спросил:
– О чем они там?
– Есть планы построить здесь дома. Разве это не здорово?
– Дома? Ну да, папина компания, знаю. – Джонни оглянулся. – Но… это кладбище. Людям нельзя жить здесь. Странно, никогда раньше не задумывался об этом.
– Землю можно секуляризировать, то есть вырыть тела и перезахоронить их в другом месте. Тогда можно будет построить здесь дома.
Джонни вспомнил, как опечалился Тобес, когда узнал, что кладбище собираются застраивать. Он силился понять, о чем говорил мужчина, но смысл слов ускользал от него. Раздались бурные аплодисменты.
– Этот человек выступает против домов? – выпалил Джонни.
– Да, – ответила Николь. – Это протест. Никто из этих людей не хочет, чтобы здесь строили дома. Кладбище – священное место, у некоторых здесь похоронены родственники.
– Это настоящая мусорная свалка. – Том высказал свою точку зрения. – По ночам на этом кладбище собирается жуткий народ.
– А ты откуда знаешь? – вспыхнул Джонни. Но прежде, чем Том успел ответить…
– Посмотрите! – закричала Марси. – Телевизионщики. Бежим посмотрим!
Они побежали туда, где какие-то люди устанавливали камеру и большой длинный микрофон. Вокруг них столпилась масса ребятишек. Джонни стоял позади всех. Он утратил интерес к происходящему, все казалось гадким и неприятным. Он не мог разобраться во всем этом. Тобес говорил, что чувствовал себя здесь хорошо, что это место для него как дом…