Итак, под Лоном Игольчатой Башни я определил место для Октанга Урайна и мы заточили его там навеки вечные. Каждый Звезднорожденный умеет это – заставить другого Звезднорожденного жить без движения, пищи и солнечного света. Воистину ужасна мать наша, Великая Мать Тайа-Ароан."
13
Путь от Ледовой Бухты до Лебединых Ворот – единственных ворот, ведущих внутрь крепости Наг-Нараон – нелегок для злоумышленника. Но даже пройдя его, Син не добилась бы ничего. Ибо и в этом случае от Лона Игольчатой Башни ее отделяли бы крепкие ворота, многочисленная свирепая стража и путаная череда крепостных двориков, находящихся под обстрелом метких лучников.
Но черному делу Пелнов теперь служила Огненная Трава.
Четверо облеченных в доспехи Гамелинов быстрым шагом достигли юго-западной оконечности Ледовой Бухты. За ними, таясь под водой, тянулись отростки Огненной Травы. Под старыми масками, очищенными от дурманного Тумана Фратана, теперь скрывались новые лица. Это были Син и трое отчаянных нагиров Дома Пелнов.
Когда «Молот Хуммера» исчез под водой, стража Гамелинов всполошилась. Начальник караула тотчас же отправил полтора десятка воинов разобраться что к чему, а сам двинулся с донесением к Хозяину Дома. Увы, ему не суждено было свершить задуманное – у входа в пиршественный зал его встретила отравленная стрела Пелнов.
Син остановилась. Остановились и ее спутники.
– Кажется, здесь, – сказала Син. Она сняла маску и поглядела вверх.
Крутая серая скала, дерзко возносящаяся ввысь, к восточным бастионам Наг-Нараона, казалась воистину несокрушимой. Но Син знала: стоит вгрызться в камень на каких-то тридцать локтей, и упрешься в заброшенный отросток старого лаза. По этому лазу можно безнаказанно подняться выше. Туда, где проходит каменный ствол Игольчатой Башни.
Син заговорила и из-под воды показались десятки красных лоснящихся щупалец. Каждое толщиной в руку. Каждое силой в ураган.
Поначалу Огненная Трава ела камень очень неохотно – она уже успела привыкнуть к разносолам. Син то и дело приходилось понукать ее хлесткими заклинаниями. Но вскоре дело пошло на лад.
14
Четвертой перемены блюд все не было, но Герфегест не беспокоился.
«Хороший предлог погнать с кухни заезжих лентяев-поваров, „приуготовителей яств и закусок по предвечным харренским рецептам“. Лучше пусть свои, местные, всем заправляют. Они, конечно, только и умеют что запекать в сыру молодых мидий да тунца на вертел сажать. Зато делают это быстро!»
Все, по мнению Герфегеста, шло к лучшему.
Тай-Кевр и его низколобые сродники с рожами мясников, отнюдь не служившие украшением пиршественного стола, нарвались на ссору и ретировались, трусливо поджав хвосты.
Грудастая распутница с замогильной улыбкой, утром сопровождавшая Тай-Кевра на ристалищах, не появлялась больше. «Небось, изменяет сейчас своему шалому другу с каким-нибудь литым стражником или жадным до утех колесничим. И правильно делает… Жаль только сына Артагевда, погиб не за грош… . Ну да завтра мы им устроим, Пелнам…»
Герфегест представил, как завтра на гребных состязаниях файеланты Гамелинов обгонят, а то и пощекочут таранами трухлявые корабли Пелнов к удовольствию всех любителей острых ощущений. Без мордобоя и поножовщины наверняка не обойдется…
Герфегест мрачновато улыбнулся.
«Будут знать, как хамить за трапезой. Жаль только Харманы сейчас нет рядом. Что это с ней? Сегодня она сама не своя – нездоровится? И Элай как в воду опущенный, бледный, заикается… Они что, друг от друга заразились? Но где и чем, Хуммер их раздери!?»
Герфегест не решился четко сформулировать ответ на свой вопрос. Он с силой сомкнул челюсти. Из нежной кости куропатки брызнул лакомый серый мозг.
В этот миг пол едва вздрогнул. Его ушей достиг далекий громовой перекат каменного обвала.
Грозы в тот день не было и быть не могло. Гостям – сытым, упитым, наговорившимся до хрипоты – не было до грома ровным счетом никакого дела. Но из головы Герфегеста хмель выветрился в одно мгновение.
«Обвал произошел в гавани. Вот уже десять лет не было ничего подобного. Подобное, но в тысячу раз более страшное, сотворили некогда мы с Харманой. И только нам с Харманой дано повторить это при необходимости. Но в таком случае, что же там произошло?»
– Ты, ты и ты, – указательный палец Герфегеста выделил трех самых трезвых молодых Гамелинов. – На смотровую галерею и быстро назад. Ни с кем не говорить. Доложить лично мне.