Он мог вступить в драку с кем угодно. Меня это до сих пор поражает... У него не было страха. У него не было внутреннего инстинкта самосохранения. Ему и в голову не приходило, что другой мальчик сильнее и может его побить... Если какой-то громила обижал его, он сразу набрасывался на него - царапал, кусал, вырывал клоки волос... Он не был самым сильным в нашем классе, но в драке мог победить любого, потому что впадал в ярость и дрался до конца.
Отчасти это был способ компенсировать его маленький рост. Он был худым и жилистым, ребенком с прожорливым аппетитом и избытком нервной энергии. Но он также был способен обдумывать свои действия и пытаться, пусть и не всегда успешно, проявлять самоконтроль. По словам Травина, ему были присущи "и агрессивность, и здравый смысл". На первый взгляд кажется, что это полные противоположности... Но на самом деле они дополняют друг друга. Виктор Борисенко вспоминал случай, когда учительница оттащила его за шиворот, потому что в классе, который он должен был убирать, было грязно. Он был в ярости и долго сидел молча... Но потом, когда казалось, что все уже кончено, он вдруг вспыхнул и взорвался. Так было несколько раз. Хотя он не проявлял интереса к учебе и был отвергнут пионерами, одноклассники уважали его за смелость и за то, как он бросался на защиту своих друзей.
Однако проступки Володи в конце концов настигли его. Когда ему было около 12 лет, жилищное управление многоквартирного дома обязало его явиться в "товарищеский суд", где ему было сделано торжественное предупреждение, что если он будет продолжать дебоширить, то его отправят в коррекционную школу, где перевоспитываются дети, оказывающие "отрицательное и антиобщественное влияние на других учеников". Его отец просил о снисхождении, и суд согласился отдать его под опеку родителей, чтобы посмотреть, как он будет себя вести.
Владимир Путин вырос в городе, где Вторая мировая война, или Великая Отечественная, как ее обычно называют россияне, оставила такие глубокие шрамы, которые не под силу понять даже постороннему человеку. Особенно американцам, , чья страна никогда не подвергалась вторжению враждебной державы, и даже западноевропейцам, видевшим, как превращаются в руины такие города, как Ковентри, Дрезден и Варшава, трудно осознать масштабность того, что произошло во время блокады Ленинграда. После того как в сентябре 1941 года гитлеровские войска окружили город, приказав не занимать его, а оставить население голодать, погибло три четверти миллиона ленинградцев, большинство из них - в голодную зиму 1941-2 годов, когда умер брат Путина Виктор, а паек для иждивенцев был сокращен до нескольких унций эрзац-хлеба в день. Это в четыре раза превышало число погибших в Хиросиме и Нагасаки, вместе взятых, и в 35 раз больше, чем во время Лондонского блица. В одном российском городе погибло больше людей, чем всех американцев, погибших во всех иностранных войнах, которые когда-либо вели Соединенные Штаты.
К моменту отступления немцев в январе 1944 г. большая часть Ленинграда лежала в руинах. Каждое шестое здание было разрушено бомбежкой или артиллерийским огнем, а многие другие были сильно повреждены. Олег Калугин, впоследствии генерал КГБ, вернувшийся туда весной того года с матерью после военных лет, проведенных в Сибири, вспоминал: "Город казался пустынным, улицы были завалены танковыми ловушками, на них сидели истощенные фигуры, медленно передвигавшиеся туда-сюда... Недалеко от нашей старой квартиры немецкая бомба сорвала фасад шестиэтажного дома, а на последнем этаже на виду стоял рояль. Зима 1941 года была одной из самых холодных в истории, температура воздуха достигала минус 40 градусов, и многие старые деревянные дома были снесены на дрова.
С точки зрения физического ущерба Ленинград пострадал меньше, чем такие города, как Сталинград, Смоленск или Новгород, где не осталось ни одного целого здания. Но физические шрамы войны можно устранить. К моменту рождения Путина большая часть центра города была отстроена. Психологические шрамы гораздо глубже.
Каждый человек реагировал по-своему. Некоторые навязчиво рассказывали о пережитом. Но большинство, как и родители Путина, похоронили это глубоко внутри себя. Как сказал один человек, переживший блокаду, воспоминания о том времени - это «минное поле в голове. Стоит только наступить на него, и ты взорвешься. Все летит к чертям - тишина, уют, сегодняшнее счастье». В семье Путиных о войне говорили только тогда, когда приезжали родственники, прошедшие военные годы в других местах. Слушая эти разговоры, Володя начал понимать, что пережили его родители.
В течение суток после вторжения немцев, в 4 часа утра 22 июня 1941 г., на призывных пунктах записалось сто тысяч ленинградцев. Отца Путина, как и других квалифицированных рабочих, убеждали не записываться в армию, поскольку они были нужны на заводах, переоборудованных под производство оружия. Однако в начале июля по приказу Сталина НКВД, предшественник КГБ, начал вербовать доверенных членов партии в партизанские отряды для работы в тылу врага. Отбирались они по политической благонадежности в Секретный отдел - отделение НКВД, существовавшее на каждом заводе и крупном предприятии. Среди них был и Владимир Спиридонович, которому тогда было 30 лет.