В октябре возобновилось наращивание численности российских войск на границе с Украиной. В следующем месяце Путин потребовал "серьезных долгосрочных гарантий обеспечения безопасности России". В начале декабря он уточнил, что это будет означать. Ему нужны "конкретные договоренности, исключающие дальнейшее расширение НАТО на восток и размещение в непосредственной близости от территории России систем вооружений, представляющих для нас угрозу". Учитывая, что Запад не выполнил своих прежних обязательств в этом отношении, добавил он, ссылаясь на обещание Джеймса Бейкера в 1990 г., что НАТО "ни на дюйм" не продвинется на восток, необходимы "точные, правовые, юридические гарантии". Устных заверений будет недостаточно.
Когда, как и предполагал Путин, Соединенные Штаты отказались вести переговоры на этой основе, давление на Киев усилилось. Администрация Байдена начала публично предупреждать о вероятности российского вторжения и пообещала, что в этом случае она будет вооружать украинских повстанцев, чтобы превратить страну в "дикобраза", которого Москва не сможет проглотить. Однако президент США также заявил, что не будет посылать войска для защиты Украины, поскольку она не является членом НАТО. С одной стороны, это было простое благоразумие. Но для Путина это было подтверждением того, что его интуиция оказалась верной. Прямое военное вмешательство Запада не грозит. В лучшем случае НАТО предоставит оружие и побудит украинцев воевать с Россией вместо нее. Будут введены и экономические санкции, но Кремль живет с ними уже восемь лет, с момента аннексии Крыма. В начале февраля 2022 года Путин отправился в Пекин, совершив лишь третью поездку за границу за более чем два года, чтобы заверить себя в поддержке Китая. В совместном коммюнике он и Си Цзиньпин призвали к прекращению расширения НАТО и заявили, что дружба их стран "не имеет границ".
Чуть более двух недель спустя, в обращении к российскому народу вечером 21 февраля и на пресс-конференции на следующий день, Путин повторил литанию претензий к украинскому правительству. Многое из этого было знакомо, но тон был более злым и жестоким. Украина - "исторически русская земля", которая теперь превратилась в "марионеточный режим", контролируемый Америкой. Это "как нож у нашего горла", - сказал Путин. В конце концов, Украина вступит в НАТО, и ее территория станет "передовым плацдармом для нанесения [упреждающего] удара по России". Надеяться на мирное урегулирование с помощью Минских соглашений уже бессмысленно - эти соглашения мертвы. Поэтому он принял решение признать независимость сепаратистских Донецкой и Луганской республик, чтобы защитить русскоязычное население от "ужаса и геноцида" со стороны киевского правительства, возведшего "неандертальский и агрессивный национализм и неонацистскую идеологию... в ранг национальной политики".
Речь была рассчитана на внутреннее потребление. Утверждение о "геноциде" русскоязычных в Донецке и Луганске, хотя и было заведомо ложным, было призвано повторить аргумент НАТО, который 20 лет назад был вынужден вмешаться в ситуацию в Косово, чтобы остановить этнические чистки со стороны сербов. Утверждение Путина о том, что правительство президента Украины Владимира Зеленского проводит "неонацистскую политику", повторило тему, которую российские пропагандисты раскручивали после майданных выступлений 2014 года, якобы разжигаемых последователями Степана Бандеры, ярого антисемита, сотрудничавшего с нацистами во время Второй мировой войны, которого многие украинские националисты продолжают считать героем. Это утверждение также оказалось ложным. После обретения независимости Бандера был реабилитирован, а неонацистские военизированные группировки закрепились в основной массе украинской политической жизни. Но делать вид, что украинское правительство управлялось нацистами, было абсурдно. Зеленский был русскоязычным евреем - вряд ли он мог возглавить то, что Путин пренебрежительно назвал "хунтой... из неонацистов и наркоманов".
Для россиян, особенно старшего поколения, обвинения Путина вызвали резонанс. На Западе они показались злобными и сюрреалистичными.
Еще более показательным, чем само выступление, стало предшествовавшее ему заседание Совета безопасности РФ. Обычно секретный орган, на этот раз его работа в огромном, куполообразном, круглом, бело-голубом Екатерининском зале Кремля полностью транслировалась по телевидению. Путин, сидя за столом с одной стороны, допрашивал своих высших чиновников, расположившихся перед ним полукругом в двадцати метрах от него. Один за другим они заверяли его в своей поддержке, словно испуганные бояре, дающие клятву верности. Это была мизансцена монарха, демонстрация грубой силы, призванная показать единство руководства, но на самом деле дающая понять, что все решения принимаются одним человеком. Либеральная "Новая газета" писала потом, что самые влиятельные люди России были показаны как зомби, "с мрачными, напряженными лицами... боялись смотреть друг на друга, были парализованы страхом".