Выходы есть. Можно по примеру Норвегии создать общенациональный пенсионный фонд размером до триллиона долларов, передав ему в управление сверхдоходы от налогообложения нефтяного экспорта, акции госкомпаний, доходы от широкомасштабной приватизации государственного имущества (пока государство в основном тратило миллиарды долларов на выкуп активов у Абрамовича и других олигархов), как предлагает Егор Гайдар. Нужно не накачивать Пенсионный фонд новыми бюджетными вливаниями, а создать систему, которая приносила бы доходы. Если размер такого фонда составит триллион долларов, появится возможность удвоить пенсии даже при умеренной доходности от инвестирования этих средств.
Необходимо более решительно переходить к накопительной пенсионной системе. Мы не можем допустить полного развала российской пенсионной системы к периоду 2015–2020 годов. Путин к тому времени уже уйдет, а расплачиваться за последствия его деятельности придется всем нам.
БАСМАННОЕ ПРАВОСУДИЕ
Время Путина принесло людям полную утрату надежды на правовую и судебную защиту, крах идеи верховенства закона.
«Мы настаиваем на единственной диктатуре — диктатуре закона», говорил Путин в первом своем послании Федеральному собранию в 2000 году. Итоги его президентства можно назвать «диктатурой беспредела». Россия стала чемпионом мира по избирательному применению права в интересах власти. Суды оказались полностью подчинены исполнительной власти, рассмотрение дел приобрело характер массового нарушения прав граждан. Россия завоевала сомнительное первенство по обращениям граждан в Европейский суд по правам человека — более одной пятой всех обращений в этот суд поступает из России, при этом государство проиграло гражданам более 90 % дел. К сожалению, страсбургский суд не может понудить наши суды пересмотреть их решения — он может лишь обязать государство выплатить истцу компенсацию за ущерб. Поэтому наша судебная власть чувствует себя в безопасности.
Торжеством беззакония в России стало дело «ЮКОСа», в ходе которого суды были использованы как инструмент для отъема собственности в пользу группировки Путина. В ходе этого дела в России сформировался особый тип правосудия — «басманное» — по названию Басманного суда, продемонстрировавшего чудеса беззакония и покорности исполнительной власти при вынесении решений по делам «ЮКОСа», Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.
Как только активы «ЮКОСа» меняли собственников, суды сразу же пересматривали прежние решения о взыскании «налоговых долгов» «ЮКОСа». После того как главный актив «ЮКОСа» — «Юганскнефтегаз» — перешел под контроль «Роснефти», налоговые претензии к предприятию стали испаряться и суды стали немедленно «чудесным» образом отменять налоговые претензии к компании. В феврале 2005 г. Федеральный арбитражный суд Московского округа отменил прежнее решение о взыскании налогового долга «Юганскнефтегаза» за 1999 г. в сумме свыше 9 млрд руб. До этого, будучи еще «дочкой» «ЮКОСа», «Юганскнефтегаз» дважды проигрывал это дело. В октябре 2005 г. Арбитражный суд Москвы признал незаконными требования Федеральной налоговой службы по доначислению налоговой задолженности за 1999–2001 гг. в сумме около 5,6 млрд руб.,[25] и так далее.
Дело «ЮКОСа» развязало руки пресловутому «налоговому террору» — массовому произвольному доначислению налогов предприятиям в зависимости от того, как заблагорассудится налоговой инспекции. Предприятия стали должны платить в бюджет не сколько положено по закону, а сколько власти решат «по понятиям» — и суды в подавляющем большинстве случаев были на стороне налоговых органов. Закрепленный в Налоговом кодексе принцип презумпции правоты налогоплательщика был по факту заменен на принцип презумпции его вины. Вести нормальный бизнес без незаконных налоговых поборов в России стало практически невозможно. Налоговый терроризм повсеместно используется как дубинка для отъема собственности у «чужих» и перераспределения ее в пользу «своих» — так делается на федеральном, региональном, местном уровнях.
Такая система душит развитие бизнеса в стране, прежде всего — малого и среднего бизнеса, которому не по силам платить взятки чиновникам и судьям. Она ведет страну к тотальному торжеству монополизма — монопольного альянса криминального бизнеса и коррумпированных чиновников. Как работает эта система «государственного рэкета», отъема собственности у предпринимателей в пользу аффилированных с чиновниками структур, рассказал в интервью «Коммерсанту» в ноябре 2007 года участвовавший в кремлевских бизнес-проектах предприниматель Олег Шварцман. Рассказ Шварцмана — очень точный портрет насилия над законом ради передела собственности, получившего повсеместное распространение в путинской России. Система Путина — это на самом деле система Шварцмана.
25
Источник: «Ведомости», «Новая победа