Подписание Арменией 9 октября 2014 года и Кыргызстаном 23 декабря 2014 года договоров о присоединении к ЕАЭС еще больше укрепило таможенный союз и подготовило почву для создания единого рынка 1 января 2015 года. Структура Евразийской экономической комиссии, обеспечивающая равное представительство стран ЕАЭС в ее руководящем органе и позволяющая накладывать вето на решения, препятствующие развитию малых государств, позволила ей представить себя как орган, основанный на консенсусе, а не на доминировании России.127 Несмотря на первоначальный импульс, ЕАЭС с трудом удалось реализовать свои высокие амбиции в области региональной интеграции. В 2015-16 годах внутрирегиональная торговля сократилась на 20% из-за падения цен на нефть и газ, которое руководство ЕАЭС объяснило "глобальными экономическими силами".В декабре 2015 года Казахстан подписал соглашение о расширенном партнерстве и сотрудничестве с ЕС, в то время как экспорт Беларуси с трудом выдерживает конкуренцию со своими партнерами по блоку ЕАЭС. Хотя предполагаемый провал многовекторной экономической политики президента Эмомали Рахмона заставил Россию поверить, что Таджикистан неизбежно присоединится к ЕАЭС, блок не стал расширяться дальше.129 Казахстан также агрессивно сопротивлялся попыткам России навязать ЕАЭС единую валюту, что подорвало усилия Москвы по запрету долларов и евро в блоке.130 Эти неудачи ограничили способность России расширить свое влияние на постсоветском пространстве и компенсировать эрозию мягкой силы, вызванную ее вторжением в Украину.
Вторым планом утверждения великой державы России стала военная модернизация. За первые три года третьего срока Путина оборонный бюджет России увеличился с 2,9 до 4,3% ВВП. Россия продолжила модернизацию своих вооруженных сил общего назначения, стремясь развить потенциал массированного огня, который был продемонстрирован в Донбассе, и достичь своей цели - иметь 70% современной техники к 2020 году.131 Российские ракеты "Искандер-М", которые в грузинской войне 2008 года использовались в паре с обычными боеголовками и кассетными боеприпасами, были использованы в учениях Восточного и Южного военных округов, а также Калининграда. Черноморский флот России заметно усилился, поскольку он приобрел шесть новых ударных подводных лодок и три фрегата, а также получил возможность использовать ракеты "Калибр", которые могут обстреливать цели на расстоянии 1500-2000 км от баз в Крыму и Новороссийске.132 Российский флот также выразил заинтересованность в развитии новых баз в Крыму, которые ранее использовались украинскими военными, и потенциальном возрождении советской базы Черноморского флота Донузлав.133
Эта политика должна была укрепить историческое положение России как черноморской державы, которое возникло после аннексии Крыма Екатериной Великой в 1783 году у Османской империи и превращения Черного моря в "советское озеро" во время холодной войны. Россия также пыталась утвердиться в качестве военной державы XXI века с глобальным охватом. После того, как в феврале 2014 года Шойгу заявил, что "Средиземноморский регион является ядром всех основных опасностей для национальных интересов России", Россия разработала планы по размещению десяти современных военных кораблей в Средиземном море и разрешению ядерным подводным лодкам и авианосцу "Адмирал Кузнецов" действовать в регионе.134 Россия также провела реорганизацию российских ВВС с целью повышения их операционной эффективности, а в августе 2015 года были сформированы Воздушно-космические силы России. Улучшение обычных возможностей России сопровождалось модернизацией ее ядерного арсенала. Рогозин заявил, что Россия обновит 100% вместо ранее обсуждавшихся 70% своих стратегических ядерных вооружений, а Шойгу предсказал, что современные ракетные системы составят 80% арсенала к 2016 году и 100% арсенала к 2021 году.135 Эти реформы повысили уверенность России в своих военных возможностях, что подготовило почву для вмешательства в Сирию.
Третьим направлением усилий России по сохранению статуса великой державы была диверсификация партнерских отношений на Глобальном Юге. Россия рассматривала Китай как стержень своего "поворота" к коллективному не-Западу. В мае 2014 года "Газпром" и Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) подписали соглашение о поставках газа на сумму 400 миллиардов долларов, в рамках которого был создан новый трубопровод, связавший Сибирь с прибрежными городами Китая. Масштабы российско-китайской газовой сделки можно объяснить стоимостью газа в 350 долларов за кубический метр, что ниже дисконтированных европейских контрактов в 350-380 долларов и азиатской стоимости импортируемого сжиженного природного газа, а также стремлением Пекина к более чистым источникам энергии для продвижения своей "войны с загрязнением".136 В то время как выгоды для Китая были многообразны, у России возникли сомнения относительно его рентабельности. Поскольку 55 млрд. долларов из 70 млрд. долларов расходов на инфраструктуру должна была взять на себя Россия, ожидалось, что "Газпром" получит только 9-10% прибыли от своих инвестиций в трубопровод, а российские оппозиционные деятели, такие как Борис Немцов, назвали сделку "полным убытком и грабежом".137 Если российская "сделка века" не приведет к радикальному обогащению ее слабеющей экономики, она означает поворот Москвы на восток и неспособность Запада изолировать Россию с помощью санкций. Продажа Россией 10% доли в Ванкорских месторождениях "Роснефти" компании CNPC в сентябре 2014 года, обещание поставить Китаю систему ПВО С-400 и ряд соглашений в 2015 году, таких как китайские инвестиции в размере $6 млрд в российскую внутригородскую железную дорогу и пакт о ненападении в киберпространстве, подчеркнули растущую силу их партнерства. В январе 2015 года RT и Синьхуа подписали соглашение об обмене новостями и сотрудничестве, что позволило России и Китаю согласовать антизападные нарративы и продвигать общее видение многополярного порядка. Эта гармонизация нарративов была особенно плодотворной, поскольку воинственность Китая в Южно-Китайском море и агрессия России на Донбассе одновременно подвергались критике на Западе.