Трудно уложить в жесткие рамки небольшой книги обилие фактического материала, свидетельств, писем, воспоминаний, и при этом в полной мере раскрыть образ царя и человека до мелких подробностей, но это тема иного исследования. Но, по крайней мере, даже небольшое описание последнего русского царя поможет нам в дальнейшем понять, почему же все-таки произошло то, что имело место в последующие годы. Будем помнить о роли личности в истории.
Родился Николай II 6 мая 1868 года. Современники описывали его, как человека без внешней аффектации, и простого в общении. Князь Щербатов писал в своих воспоминаниях: ‘‘И до чего же был обаятелен наш Государь Император Николай II.’’ Французский президент Феликс Фор считал государя Николая II самым воспитанным человеком, какого он когда-либо встречал. Вот только для того, чтобы не просто сидеть на престоле, а управлять, одного обаяния и воспитанности мало. По существу, будущий самодержец получил домашнее образование, но при этом не обладал качествами, для государственного деятеля необходимыми. А ведь преподавание велось выдающимися русскими государственными деятелями и учеными с мировым именем, достаточно назвать лишь некоторые имена: Янышев И. Л. учил каноническому праву в связи с историей церкви, главнейшим отделам богословия, православия и истории религии; Бунге Н. X. - статистике, политической экономии и финансовому праву; монархист Победоносцев К. П. - законоведению, государственному, гражданскому и уголовному праву; Бекетов Н. Н. - химии; Обручев Н. Н. - военной статистике; полководец Драгомиров М. И. - боевой подготовке войск; Кюи Ц. А. - фортификации. И после долгих лет обучения, Драгомиров высказал свое знаментое суждение о “священной” особе императора: ‘‘СИДЕТЬ на престоле годен, но СТОЯТЬ во главе России неспособен’’. Министр иностранных дел Российской империи Н. П. Дурново, консерватор и монархист до мозга костей, считал, что Николай ‘‘обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства’’. Известный юрист А.Ф. Кони писал: ‘‘Его взгляд на себя, как на провиденциального помазанника божия, вызывал в нем подчас приливы такой самоуверенности, что ставились им в ничто все советы и предостережения тех немногих честных людей, которые еще обнаруживались в его окружении’’. Как видим, многие знаменитости того времени четко отмечали в Николае Александровиче отсутствие качеств, жизненно необходимых для государственного деятеля. Тем не менее, он мистически относился к своему долгу самодержца. Даже после подписания манифеста о даровании свобод 17 октября 1905 года, царь все равно обладал огромными властными функциями: он имел право издавать законы (в форме указов); назначать премьер-министра и министров, подотчетных лишь ему; определять курс внешней политики; был главой армии, суда и земным покровителем Русской Православной Церкви. Но в целом управление огромной империей было для него ‘‘тяжкой обузой’’. Современники отмечали, что Николай II обладал цепкой памятью, острой наблюдательностью, был скромным, приветливым и чутким человеком. При этом больше всего он дорожил своим покоем, привычками, здоровьем и особенно благополучием своей семьи.
Под влиянием окружения, в частности того же К.П. Победоносцева, взгляды Николая II приобрели ярко направленную реакционно-монархическую сущность, которой он так и не изменил до конца жизни. Во всех делах, будь то государственные или семейные, для него было характерно безволие, которое тут же сочеталось с упрямством в решении вопросов, которые он связывал с личным престижем. Личный престиж и самодержавие были для него идентичны.
Современники отмечали, что во многих делах царь был упрям, но при этом слабоволен. Приведу всего два примера, и чтобы отсечь обвинения в пристрастности, приведу их от лиц, не страдавших симпатией к большевикам, а бывших в непосредственном окружении царя. Из воспоминаний А.Ф. Редигера, бывшего военным министром в 1905-1909 годах: “Его неспособность отказать кому-либо в просьбе, особенно, если она шла от заслуженного лица и была сколько-нибудь исполнима, подчас мешала делу и ставила в трудное положение министра, которому приходилось быть строгим и обновлять командный состав армии, но вместе с тем увеличивала обаятельность его личности. Царствование его было неудачно и притом - по его собственной вине. Его недостатки на виду у всех, они видны и из настоящих моих воспоминаний. Достоинства же его легко забываются, так как они были видны только лицам, видевшим его вблизи, и я считаю своим долгом их отметить, тем более что я и до сих пор вспоминаю о нём с самым тёплым чувством и искренним сожалением”.
А тесно общавшийся с царем Г.И. Шавельский писал так: “Однажды он сказал министру иностранных дел С. Д. Сазонову: “Я стараюсь ни над чем серьёзно не задумываться, — иначе я давно был бы в гробу”. Своего собеседника он ставил в строго определённые рамки. Разговор начинался исключительно аполитичный. Государь проявлял большое внимание и интерес к личности собеседника: к этапам его службы, к подвигам и заслугам…Но стоило собеседнику выйти из этих рамок — коснуться каких-либо недугов текущей жизни, как государь тотчас менял или прямо прекращал разговор”. Сам Сазонов С.Д., 3 августа 1916 г. в беседе с М. Палеологом сказал: ‘‘Император царствует, но правит императрица, инспирируемая Распутиным.’’
Женившись на Алисе Гессенской, царь немедленно попал под ее влияние. Не мог терпеть людей с сильным характером, в отношении них проявлял лицемерие, подозрительность и недоверие. Наиболее типичные примеры в этом ряду: С. Ю. Витте, П. А. Столыпин и В.Н. Коковцев. В результате влияния супруги, при дворе необычайно усилилась роль прогерманской камарильи. Монархические убеждения и симпатии Николая II и его ближайшего окружения отныне и навсегда были на стороне кайзеровской Германии.
Любил читать как лёгкую развлекательную литературу, так и серьёзные научные труды, часто на исторические темы; русские и зарубежные газеты и журналы. Был замечательным отцом и с удовольствием возился с детьми. Он дорожил своим покоем, привычками, здоровьем и особенно благополучием своей семьи. Очень любил охоту. Для понимания его характера и душевных качеств, не лишним будет указать, что на прогулках любил заниматься отстрелом ворон, бездомных кошек и собак. Из дневника царя: ‘‘8-го мая. Воскресенье. День простоял холодный и серый. В 11 час. поехали к обедне и завтра[кали] со всеми. Принял морской доклад. Гулял с Дмитрием в последний раз. Убил кошку. После чая принял князя Хилкова’’. Убийство кошки, видимо, как раз и есть пример для подражания, достойное деяние для будущего страстотерпца и святого. Любил он и выпить, о чем не раз писал в своем дневнике, как, например, в августе 1906 года: “Вернулся к 8 час. домой. Николаша угостил нас отличным обедом в палатке. Пробовал 6 сортов портвейна и слегка надрызгался, отчего спал прекрасно”. Впрочем, в глазах многих русских это совсем не недостаток. Многие лица из царского окружения отмечали его хладнокровие, или даже безразличие, с которыми он встречал неприятные известия, будь то поражение при Цусиме, или поражения в Первой мировой войне.
Безусловно, при режиме абсолютной власти, его личные качества и посредственные способности не могли не влиять на внутреннюю и внешнюю политику. И все вместе взятое, в совокупности с требованиями общественного развития и нежеланием перемен, привело в итоге как к краху всей империи, так и его личной трагедии. Стоит учесть и влияние Григория Распутина, который через императрицу воздействовал на царя, а значит, и косвенно влиял на принятие решений царем. Широко известна фраза, сказанная царем Джунковскому: “Лучше один Распутин, чем десять скандалов императрицы.” Можно сколько угодно спорить по поводу Распутина, но бесспорно одно – его влияние на царскую семью было огромным, и также сыграло трагическую роль в событиях, предшествовавших революциям 1917 года.
Но при всем этом не следует также впадать в крайности, и объявлять абсолютно все действия последнего русского царя, как реакционные, негативные и бездарные. Не вредно будет напомнить тебе, дорогой читатель, например, что именно по инициативе России были созваны гаагские конференции по разоружению в 1899 и 1907 годах. Что отмечался высокий экономический рост, который пусть даже проходил в узких шорах самодержавия, сдерживавшего прогрессивное на то время развитие капитализма в России, но все же был налицо. Однако в целом, к сожалению, внутренняя и внешняя политика России, скованная незыблемостью служения самодержавию, терпела провалы, порой катастрофические, о чем пойдет речь позже.