XIX века, когда Петр Зайчневский издал манифест “Молодая
гвардия”. Но в последние десятилетия того века, террор не обрел
той массовости, которая охватила Россию в 1905-1907 годах, в годы
первой революции. Но как предтеча массовости, террор поставил
70
перед обществом и личностью вопрос: насколько он оправдан как
средство. Широко известна работа А.А. Гейфман “Революционный
террор в России, 1894–1917”. Хотя автор склонна рассматривать
террор большевиков как наиболее массовый, наиболее жестокий,
представлять Ленина кровожадным монстром, (сказывается умелая
подготовка автора в США и Израиле), тем не менее, эта работа
представляет большой интерес, ибо в ней дана попытка показать
первопричины и следствия. Главное, как мне кажется, в этой работе
показаны все стороны политического процесса. И пусть неохотно,
но автор все же в некоторых местах признает, что террор возник не
сам по себе, его истоки были в противоречии между быстрым ростом
производительных сил и политической отсталостью всего общества,
включая и монархию. К сожалению, автор относит к революционерам
и такие организации, как Польская социалистическая партия,
анархистов и других, видимо, ориентируясь на названия партий. Но
помилуйте, ведь в названии гитлеровской НСДАП тоже присутствует
слово социалистический, но социализмом там и не пахнет. Тем не
менее, с точки зрения фактологического материала, работа А.А.
Гейфман представляет собой прекрасный источник. И не смотря
на идеологизированный, обеляющий царя и обвиняющий во всех
грехах большевиков подход, книга все-таки опирается на источники,
а не является псевдоисторическим исследованием, как, например,
работы известного антикоммуниста А.А. Арутюнова. Впрочем, многие
серьезные историки также не воспринимают его за исследователя.
Обратимся к другим источникам. Например, книга Мельгунова С.П.
“Красный террор в России”. Да, автор всячески поддерживал версию
того, что “красный террор” был масштабнее, более кровавый и
злодейский. Но даже он признавал размах “белого террора”, впрочем,
всячески его оправдывая. Также есть С.В.Волков, с его книгой
“Красный террор глазами очевидцев”.
Желающие всегда найдут в интернете множество других книг
по этому вопросу. И я не стану отрицать того, что террор большевиков
был, вот только критики лет прошедших и лет нынешних, никак не
желают признавать того, что красный террор, впрочем как и белый,
не мог появиться просто так, по желанию группы людей, пусть даже
состоящей из нескольких тысяч человек. Террор появился как реакция
людей на ненормальные условия жизни. Не будем забывать, что к
октябрю 1917 года уже три года шла кровавая война, потоки крови
стали явлением привычным и никого не пугали. За оружие готов был
взяться каждый. Та же вспышка кровавого насилия, последовавшая
вслед за событиями февраля 1917 года, никак не может быть связана
71
с большевиками, хотя бы по той причине, что фракция большевиков
была не столь многочисленной и организованной, как это порой
выставляется некоторыми исследователями. А интеллигенция,
ужасавшаяся от злодеяний большевиков, требовала казней и
расстрелов с не меньшей жестокостью и пылкостью, чем те же
большевики. Да что далеко ходить! Вспомним 90-е годы прошлого
века, когда в результате заговора и государственного переворота
к власти пришли неофиты капитализма и по стране прокатилась
долгая война криминальных войн, с немалым количеством жертв,
вкупе с развязанными национальными конфликтами и войной в
Чечне. Количество убитых до сих пор не поддается статистике.
Однако подавляющая часть населения спокойно воспринимала
и воспринимает события тех лет. Хотя жестокость исполнителей
в криминальных войнах намного превзошла жестокость белых и
красных.Часто забывают и о том, что жертвы террора в первой
русской революции большей частью пали от рук членов партии
эсеров. Достаточно вспомнить слова Ивана Каляева: “эсер без
бомбы – не эсер”. Вопрос о эсерах не так изучен в современной
истории, разумеется, есть много интересных работ, посвященных
этому вопросу, но до сих пор не освещена роль партии эсеров в
развязывании террора как в годы первой русской революции, так и
после февраля 1917 года. Нет и статистических данных по партии
анархистов, той же польской социалистической партии, по Бунду
и иным группировкам и партиям. Гораздо привычнее и надежнее
свалить все на большевиков. Классический пример - интервью
Путина газете “Труд” от 31 октября 2007, где он сказал про 1937-й
год, что, хотя он и считается пиком репрессий, он был подготовлен
предыдущими годами жестокости. “Достаточно вспомнить расстрел
заложников в годы гражданской войны, уничтожение целого ряда
сословий - духовенства, российского крестьянства, казачества”. Вот
только почему-то жертвы белого террора оказались вынесенными за
скобки, словно бы их и не существовало.
Не понятно и то, что всплеск терроризма рассматривают в
отрыве от ситуации. Забывают о том, что в 1899-1903 годах страну
сотрясал глубокий экономический кризис, оправиться от него удалось
только к 1909 году. А каждый кризис, это десятки тысяч выброшенных
за ворота рабочих, это связанный с этим взлет преступности, рост
цен и прочие прелести капиталистического бытия, которое нам
навязывают как единственно верную панацею от всех бед. Достаточно
вспомнить кризис конца 20-х годов ХХ века в Германии, где под
72
руководством и финансовой поддержке ведущих стран Запада и
США, к власти пришел Гитлер. Или кризис на Украине, уже в наше
время, когда точно по такому же сценарию, вооружившись террором,
к власти пришел неонацизм.
А как же относился к террору Ленин? Очень часто
встречается вырванная из контекста фраза: “Принципиально мы
никогда не отказывались и не можем отказываться от террора”.
И сразу делается вывод – Ленин террорист. Куда там до него бен
Ладену и прочим. Но дальше-то никто не читал. А читать полезно.
Хотя бы весь параграф. Ибо вырванная из контекста фраза, это
всего лишь лукавство. А дальше-то у Ленина идет следующее: “Это
- одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно
и даже необходимо в известный момент сражения, при известном
состоянии войска и при известных условиях. Но суть дела именно в
том, что террор выдвигается в настоящее время отнюдь не как одна
из операций действующей армии, тесно связанная и сообразованная
со всей системой борьбы, а как самостоятельное и независимое от
всякой армии средство единичного нападения. Да при отсутствии
центральной и слабости местных революционных организаций
террор и не может быть ничем иным. Вот поэтому-то мы решительно
объявляем такое средство борьбы при данных обстоятельствах
несвоевременным, нецелесообразным, отвлекающим наиболее
активных борцов от их настоящей, наиболее важной в интересах
всего движения задачи, дезорганизующим не правительственные,
а революционные силы. <…> Мы далеки от мысли отрицать всякое
значение за отдельными героическими ударами, но наш долг - со
всей энергией предостеречь от увлечения террором, от признания
его главным и основным средством борьбы, к чему так сильно
склоняются в настоящее время очень и очень многие. Террор никогда
не может стать заурядным военным действием: в лучшем случае он