Полковник подумал и говорит:
— Мне что, жалко, что ли? Забирай! У меня этих списанных кунгов штук тридцать. Только никому не рассказывай! Завтра скажу прапорщику, он их тебе с радостью привезет.
И действительно, прапорщик привез: двадцать домиков, и списанный генератор, и соляры пятьсот литров. Были же времена!
Компания Володина скинулась понемногу: купили кабель, подключились к сети. Пираты, конечно! Но тогда Чубайс еще электричеством не заведовал и такие штуки прокатывали: дали денег какому-то хмырю из «Леноблэнерго», он закрыл глаза. А потом и договор подмахнул за литр спирта. А в кунгах электропечки есть, как в трамваях, и кузова утеплены. В самые лютые морозы не страшно. Хотя и не Ташкент, конечно, все-таки железные домики. Постепенно выцыганил Вовка у командира части посуду, полевую кухню, лопаты, пилы — все, что для лагеря нужно, — и стал принимать гостей за небольшую плату. Прибились и такие же бродяги, тоже рукастые. Из сушин еловых быстро соорудили два барака. Ну не совсем бараки, конечно, скорее избы-пятистенки, крытые рубероидом каким-то, но уже с печками человеческими. Плотников наняли, сваяли мебель: столы из досок, полати. Кто-то спальники пожертвовал, кто-то — матрасы. За год в лесу на берегу Вуоксы, в самом крутом месте между пафосными ведомственными турбазами каких-то военных НИИ и заводов возникла новая — самодеятельная.
Прошел еще год, и приехал глава администрации Приозерска: что это еще за самодеятельность? Кто позволил? А ну-ка либо сносите на фиг, либо будете принимать детские группы на лето! Нам в район разнарядку дают: триста детей летом по пионерлагерям раскидать. А дети все малолетние преступники, которых судить еще нельзя, а по ним тюрьмы не просто плачут, а рыдают взахлеб. И еще инвалиды из детских домов — тоже по разнарядке и тоже по триста человек.
Володя опешил:
— Как я их приму? У меня три лодки и пять байдарок. И палаток дюжина. И вообще, мы общественная организация вроде, никаких прав не имеем.
— Фигня, — сказал чиновник. — Мы тебе мигом контору соорудим, я юриста нашего попрошу. И денег дадим. И даже машину списанную — уазик «буханку».
Выбора не было, Кропачев согласился. Добрые спокойные посиделки закончились. На будущий год Володя с тремя приятелями приняли три группы по сто детей. Водили их на новеньких лодках по Вуоксе. Опыт работы на скорой пригодился — буйных усмирять дело привычное. И вообще, трудно было только первый год, потом наладилось. На следующий год взяли, помимо проблемных детишек, три смены инвалидов. Самой сложной была группа из тридцати слепых детей. Причем не «домашних», а из какого-то областного интерната. Была группа опорников[635]. Была совсем ужасная группа детей с ДЦП. И их тоже под парусами катали две недели в походе, вынося каждого из лодки на руках.
Помощники-волонтеры появились. Много. Студенты в основном. Приезжали из других городов, из Европы. Клуб получил пять гектаров берега. Тот самый берег, где Володя в первый раз свою палатку раскинул. Песок и сосны, стоящие на своих корнях как на паучьих ножках. Высоченные. А как они пахнут хвоей в знойный день! И прозрачная вода у берега. Получился у Вовки Изумрудный город: сосны, трава какая-то особенная и крыши ярко-зеленые. Райское место! Правда, дорога не очень от станции — километров пять пешком по грязи чапать, но Володина «буханка» спокойно проезжает. А в сухое время и на легковушке можно, если подвеску не жалко.
Прошли девяностые, наступил новый век. Володина база еще расширилась: построили гостевые коттеджи плотники — тоже волонтеры. Приедет такой из города, посмотрит, скажет: как же у вас тут классно, мужики! А если задержаться? Могу топором махать, могу пилой работать. Возьмете? Хоть за еду! А Вовка ему: так нет проблем, вот чертеж. Финны подарили. Вот цемента сто мешков, вот арматура, вот проволока. Лопаты в сарае. Копай, вяжи, опалубку поможем сделать, бетономешалка есть. И через месяц — новый коттеджик одноэтажный. В нулевые годы Володина база стала круглогодичной. Еще и лыжные походы организовали.
Когда мне становилось невыносимо в городе, я ехал в Лосево. Звонил Володе прямо с дороги: примешь? Да естественно! Сколько раз мы с женой приезжали туда, брали на базе лыжи и бахилы на ботинки, шли по льду на другой берег через вьюгу, через торосы, часто и в темноте. Надевали балаклавы, чтобы лицо от колючего ветра уберечь, — и вперед, по ледяной целине. Разгребали снег, ставили нашу палатку, костер сооружали таежный — нодья называется. И спали, слушая шепот снегопада. Как же сладко спится в лесу — как младенцу в люльке! А утром, сварив кашу на сгущенке и попив чаю, шли обратно, чтобы сразу в Володину новую баню — горячим паром согреться.
635
Инвалиды-опорники, люди с патологией опорно-двигательного аппарата, как правило, передвигающиеся на инвалидных колясках.