Как достигнуть этого? Вряд ли в результате свободных и беспрепятственных выборов. Если бы это было только по этой причине, то переход к более демократическому режиму был бы действительно трудным. Однако есть дополнительные проблемы, такие как традиционный российский страх перед свободой среди широких групп населения. Как только мания преследования стала глубоко укорененной, она легко может повернуться и в неправильном направлении — вовнутрь, против собственного народа и правительства. Если враги скрываются всюду, они могли бы быть среди соседей; никому больше нельзя доверять. Возрастающий поток российского национализма, заменяющего старую интернационалистскую доктрину, является обоюдоострым мечом. Как только шовинистический джин оказался выпущен из бутылки, он может быть направлен не только против Запада, он может найти и внутренние цели, такие как национальные меньшинства и миллионы иностранных рабочих в настоящее время в России. Как спросил посол одной из среднеазиатских республик своих российских друзей в Москве: «Что вы делаете с нашими людьми, работающими на вас? Они возвращаются домой воинственными исламистами».
Западная свобода действий, чтобы способствовать более дружественным отношениям, ограничена. Даже если бы позиция Запада по отношению к России руководствовалась беспрецедентной дружбой и уважением, отвечая положительно на все российские требования, нет никакой уверенности, что это имело бы желаемый эффект. Самокритика не была в моде в России в течение долгого времени; если в России что-то идет не так, как надо, то практически всегда это вина иностранцев. Согласно опыту прошлого, восприятие России как осажденной крепости уходит глубоко и происходит из далекого прошлого. Потому что, если Россия не была такой крепостью, то как оправдать авторитарное правление, множество ограничений, навязанных населению, потребовавшиеся жертвы, и все недостатки режима? Поэтому перспективы длительного примирения и улучшившихся отношений с Западом, по-видимому, не являются блестящими в настоящее время.
Перемены обязательно должны наступить. Но когда и как, и в каком направлении — этого никто не может сказать с хоть какой-то уверенностью. Будут ли они к лучшему или к худшему? Тройка Гоголя, упомянутая ранее, с ее звоном колокольчиков, много раз появляется в русской культуре; она обычно являлась основной частью зимней сцены. Она появляется как в народных песнях, так и в высокоинтеллектуальной литературе. В одной народной песне ямщик (извозчик) получает поцелуй от симпатичной девушки, но есть также истории о бедах, причиненных пьяным ямщиком. В старой России ямщик должен был проходить специальную подготовку, почти столь же полную, что и лондонский таксист. Но не все они ее проходили. И кто же является пассажиром в великом романе Гоголя? Чичиков, не один из самых положительных героев в русской литературе, а мошенник, воплощение пошлости. Так гоголевская тройка скачет вперед как прежде, ямщик не жалеет лошадей, и можно только надеяться, что он хотя бы в общих чертах знает, куда он едет, и знает способ, как добраться до своего пункта назначения без слишком большого риска для его пассажиров и для остального человечества.
Библиография
(Имена авторов и названия иностранных книг приведены в оригинальном написании — прим. перев.)
Опоры новой русской идеи
«Русская идея» Николая Бердяева (The Russian Idea, New York: Macmillan, 1948), самая известная работа на эту тему; она занимается ее религиозными, а не националистическими аспектами. Общие работы о поиске идентичности, явного предначертания России и о связанных с этим вопросах включают Wendy Helleman, The Russian Idea: In Search of a New Identity (Bloomington, IN: Slavica Publishers, 2003); James Billington, Russia in Search of Itself (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2004); Michael Lane Bruner, Strategies of Remembrance: The Rhetorical Dimensions of National Identity Construction (Columbus: University of South Carolina Press, 2002); и Marlene Laruelle, Russian Nationalism and the National Reassertion of Russia (London: Routledge, 2009). Другой полезный сборник текстов — Geoffrey Hosking and Robert Service, eds., Russian Nationalism, Past and Present (New York: St. Martin’s Press, 1998).
О политико-идеологических событиях в течение последних двух десятилетий, см. Victor and Victoria Trimondi, Krieg der Religionen: Politik, Glaube und Terror im Zeichen der Apokalypse (München: W. Fink, 2006). О Черной сотне, см. Walter Laqueur, Black Hundred: The Rise of the Extreme Right in Russia (New York: HarperCollins, 1993, издавалась в России в 1994 году как Уолтер Лакер, «Черная сотня. Происхождение русского фашизма»).
Вадим Кожинов в книге «Правда «Черной Сотни» (Москва: Эксмо/Алгоритм, 2006) представляет защиту Черных сотен. Кожинов был литературным критиком и историком, но также и ведущим правым идеологом. Хотя он не являлся коммунистом, он защищал Сталина от его критиков, утверждая, например, что культ Сталина был создан не в Советском Союзе, а иностранцами.