– Да как обычно – к обеду. Ну, может, к вечеру, если ось сломается или дорогу развезло…
– Дождя вроде не было… – задумчиво повторил Альк слова путника. – По какой дороге идет обоз?
– Которая через Курий пупок и по Нилькиному мосту.
– С какой стороны города, балда? Я что, все ваши пупки-мосты должен знать?
– Через южные ворота, первые три лучины прямо, – послушно поправился парнишка.
– Ага. – Альк побарабанил пальцами по стене, глядя на крысиную нору у ее основания, потом вскинул голову: – Ну, поехали навстречу.
– Ночью?! – растерялась Рыска.
– А чем еще заняться? Видала, сколько народу на праздник съехалось? Все ночлежные места небось еще за неделю выкупили. Или опять под стенку хочешь?
– Не-а-а, – поежилась девушка. На остывших камнях, крысы опять же… В лесу хоть костерок развести можно и ельничка наломать.
Спутники сошли с крыльца, но теперь парнишка сам их догнал.
– Дяденька, возьмите меня с собой! Что-то я за дядю тревожусь, ему и вправду давно бы дома быть пора!
– Иди домой, заяц щипаный, – цыкнул на него Альк. Не хватало еще одного бестолкового труса себе на шею вешать!
– Мама, наверное, волнуется, у окна сидит, – укоризненно добавила Рыска.
– А, – уныло махнул рукой парень, – она привычная. Я на заячьих боях обычно до самого утра пропадаю, ну или покуда не проиграюсь.
– Достойный племянник своего дяди, – фыркнул вор. Он-то как раз взял бы купчишку, пусть бы дорогу указывал, но тогда придется сажать его на свою корову, а Жару на одного себя еле-еле верховой сноровки хватало.
Парень разочарованно вернулся к лавке, а любители ночных прогулок отправились забирать коров. У коровязи их не сильно убавилось: заячьи бои были в самом разгаре, и ловкие ребята, снявшие кусок улицы под коровью стоянку, за сутки выручили больше, чем если бы год эту скотину разводили.
Рыска рассчиталась с льстивым коровнюхом, надеявшимся выцыганить пару монет на пиво. Девушка его намеков, увы, не поняла – в веске оговоренная плата считалась окончательной, брать сверх нее было даже стыдно, и Рыска не стала «смущать» мужичка.
– А как ваших коровушек кличут? – попытался он подлизаться тогда к Жару, угадав в нем более понятливого.
– Бо… – Вор осекся. – Бочка, Стрелка и Милка.
– Ну-у-у, – разочарованно протянул мужичок. – Я б таким красавицам позвучней имена придумал!
Жар насупился и выхватил у него поводья Болезни. К Альку коровнюх даже подходить побоялся, только убедился, что саврянин отвязывает свою корову, а не какую-нибудь получше.
В поле за городскими воротами горело несколько десятков костров, паслись стреноженные коровы и стояли телеги. Охраняли их по большей части подростки и женщины. Они, может, тоже не отказались бы поглазеть на бои, но ведь добро разворуют, а городской постой дорог!
– Вон и наши цыгане! – обрадовалась Рыска. Не заметить табор было сложно – он расположился вокруг самого высокого и яркого костра, старая цыганка била в бубен, три молодки извивались в зазывном танце.
– Не-э-эт! – Жар горько пожалел, что днем не вышвырнул покражу в канаву и не солгал Рыске, что отдал. – Давай на обратном пути, а? Никуда они отсюда не денутся, тем более у них бубен есть.
– А может, им и гитара нужна?!
Вор вслушался:
– По мне, бубна вполне хватает.
– Жар!!! Давай езжай, мы с Альком тебя здесь на дороге подождем.
– Еще чего. – Теперь заупрямился саврянин. Мокрая рубашка и холодный ночной ветер не располагали к стоянию в чистом поле, а до табора было не так-то близко. – Не умрут они до утра без этой несчастной гитары. Или пусть ворюга догоняет.
– А мы до утра проездим? – испугалась Рыска.
– Купчишка говорил, до развилки три лучины обозного ходу. Ну мы впотьмах тоже скакать не будем, столько и выйдет, – прикинул Альк. – Сдается мне, этого хватит. А назад уже засветло, наверное.
– Но цыгане могут…
– Дай-ка мне эту проклятую гитару, – таким тихим страшным голосом сказал саврянин, что Жар понял: сейчас предмет спора скоропостижно испортится, и хорошо если о дерево, а не о чью-то голову.
Вор сделал вид, что не расслышал, и поспешно сдвинулся к обочине, чтобы белокосый не смог дотянуться до его трофея. Рыска обиженно сморщилась, но бросить последний камешек в чашу Алькова терпения не посмела.
В Зайцеград спутники приехали с другой стороны, и нынешняя дорога была им незнакома. Широкая, ровная, она вела в столицу, и власти о ней заботились: подсыпали, когда размывало, вовремя чинили мосты и разбирали завалы после буреломов.
– Хорошая ночь, светлая, – одобрительно заметил Жар.