Зина Кетчер
Путник
В далеком темном царстве, в дремучем лесу стояла одинокая избушка. В той избушке стоял старый сундук, хранивший забытую тайну.
Шел по лесу усталый путник. Набрел он на избушку и захотелось ему отдохнуть. Вошел путник и присел на сундук. Холодом повеяло. Открыл он сундук и увидел почерневшую от времени лампу. Путник сдул с нее пыль и вдруг все вокруг озарилось ярким светом и теплом. И предстала пред ним красота доселе невиданная, и услышал он пение птиц неслыханное. Мягкая шелковая трава цвета бирюзового стелилась под его ногами. Восхитительные яркие цветы пьянили волшебным ароматом. В чистое голубое небо устремлялись разноцветные легкие бабочки, как искры беззаботной радости.
И тут раздался тихий мерный звук. Это отмеряли время деревянные часы. Стоило путнику взять их в руки, как вся жизнь пронеслась перед глазами: как часами он трудился в поте лица. Минуты редкого отдыха. Секунды радости и вдохновения.
Обиделся путник и в сердцах стал пенять на часы, почему так мало времени отмерили ему на радость и вдохновение.
– А потому, − отвечали часы, − чтобы был ты сыт, одет и обут. Чтобы сил набирался после трудов тяжелых. Не тужи, путник, продолжали часы. Мы хранили твое время по своему разумению. Теперь тебе решать, ты хозяин своего времени.
Обрадовался путник, что наконец нашел то, что так долго искал. И заживет теперь в радости, счастье, в светлом царстве да хозяином своего времени.
– Освободи меня, путник, − раздался печальный голос. В тяжелой железной клетке сидела белая ворона. Голова ее поникла, голос ослаб. Пожалел путник ворону.
– Кто заковал тебя? – спросил путник.
Не успела ворона ответить, как дверь в избушку отворилась и на пороге появилась девушка красоты неписанной.
– Позволь, − говорит девушка, – погреться у света твоего. Сил набраться перед дальней дорогой.
Пригласил путник девушку в дом, посадил за стол. Вдруг налетели черные вороны. Потемнело вокруг, зашумело вокруг. Наступила темень чернее прежней. И услышал путник хохот ведьмы. Понял он, что не уберег свет дивный и волшебный. Обманула его старая ведьма, оборотившись красавицей. Пригорюнился путник, где искать ему теперь хитрую ведьму, как вернуть потерянное. А стрелки часов шли, друг за другом, приговаривая:
− Захочешь, пойдешь. Захочешь, найдешь.
И отправился путник в дорогу.
Долго ли, коротко ли шел путник, как увидел перед собой море бездонное. Выплывали из морских глубин рыбы чудные и слова говорили душевные.
– А плывем мы по морю бездонному к чудо-острову, острову памяти, где живут времена твои прошлые. Где оставил ты радость безмерную, видел свет несказанно чарующий.
И манили с собой рыбы путника морем прошлого, островом памяти.
– Нет, вскричали часы, − воспротивились, − для того ль мы с тобой в путь отправились. Время меряно, время не вечное.
Не послушался путник и отправился вслед за чудными рыбами.
Заволновалось море. Волна за волной поворачивало время вспять. Стрелки часов натужно скрипели, возвращаясь в прошлое. Не по дням, а по часам молодел путник. Беззаботным ребенком он бежал по теплому песку и смеялся. Рыбы катали его на волнах. Тем временем остров стремительно погружался в воду. Огромная волна подхватила и понесла все живое к темной пещере.
– Помоги, − страх и зов о помощи слились воедино в этом крике. Поспешила белая ворона на помощь путнику. И тут же из глубины пещеры вылетели черные птицы и кинулись в погоню за ними. Как только догнали они беглецов раздался жуткий гром, будто земля раскололась на части. Это время пыталось остановить свой ход. С великим усилием и напряжением стрелки часов остановились. Камнем упали вороны на землю. Пещера исчезла, будто ее и не было. Море замерло и над ним вдалеке снова появился остров, который отдалялся все дальше и дальше пока совсем не скрылся из вида.
Поблагодарил путник белую ворону и время и пошел дальше.
Долго ли, коротко ли шел путник, как увидел перед собой поле бескрайнее. И конца этому полю не было. И сливалось оно с дальним облаком. Работал на том поле одинокий пахарь. Весь в поту от трудов тяжелых. Сгорбленный к земле матушке. Год за годом пахал он поле широкое, а конца ему все не было.
Пожалел путник пахаря и решил помочь ему.
– Нет, сказали часы, − воспротивились, − для того ль мы с тобой в путь отправились. Каждому свое. Поле пахарю, путнику дорога.
Не послушался путник и встал рядом с пахарем. Долгие дни и долгие ночи пахали они бескрайнее поле. Пот застилал глаза, ноги вязли в земле, а вокруг чернело нескончаемое поле.
– Помоги, − обратился путник за помощью к мудрому времени.