У обочины нам связали руки и привязали всех к одной веревке, словно невольников для продажи, приказав сесть на землю и заткнуться. Розовощёкому белобрысому крепышу, лет восемнадцати на вид, что привязали к верёвке впереди меня, за попытку что-либо объяснить, прилетело от солдата пяткой копья по темечку, после чего тот замолчал. Видя такое дело, я желание вступить в диалог не испытывал, остальные судя по всему тоже. Все сели на землю и сидели ровно, не ерзая. Кричать о то, что я адепт, не стал – вон жертва своего длинного языка до сих пор пытается свести глаза в кучу. Мне такого счастья не надо, да и продемонстрировать свои умения я ещё долго не смогу, поэтому молча сижу в пыли и пытаюсь понять – как же я так опростоволосился. Всё-таки в Жилице нужно было задержаться подольше и нормально провентилировать обстановку в Империи, но я решил, что самый умный и сразу рванул в Академию. Кстати, о том, что владею магией лучше молчать, а то еще чего дoброго за дезертира примут, все маги и адепты, прошедшие хоть какое-то обучение находятся на заставах на Стене или в зоне Прорыва. Новичков в Академии набирают – это я знаю, правда, в связи с тем, что основная часть преподавателей сейчас на войне, качество преподавания наверняка никакое. Но сейчас не об этом... Мне лучше всего прикинуться одаренным, у которого недавно обнаружили дар, поэтому я и иду, точнее - шёл, в ближайшую Академию, в надежде на поступление.
Следующие два часа, я просидел на пятой точке, с интересом наблюдая за отловом других собратьев по несчастью. Движение на тракте было весьма оживленным, так что за это время наши ряды пополнились еще двумя десятками «призывников». Последним оказался молодой крестьянин, что на свой страх и риск поехал в Старб - город, расположившийся километрах в пяти отсюда, чтобы продать каких-то овощей. Дальше я не разобрал... Сoлдаты радостно заржали, сообщив бедолаге, что им почти по пути,и они его с радостью доставят почти к стенам города. Тут-то я и узнал, что крестьянам запрещено покидать свои деревни. В военное время это может делать только в сопровождении старосты, у тех есть специальная бумага для таких случаев.
Тем временем старший патруля, взглянув на солнце, велел закругляться и выдвигаться в город. Солдаты быстро освободили крестьянскую телегу, попросту скинув из неё всё, что было на обочину. Распотрошили наши вещи, закинули часть из них в телегу, бросив всё что не вызвало интереса тут же на обочине. Затем привязали связывающую нас веревку к телеге,и повели по тракту. Вот тут я и сообразил, почему часть солдат вооружена копьями. Уколы данным оружием весьма способствовали молчанию конвоируемых, плюс повышали скорость передвижения нашей группы. Так что до нужного места мы добрались меньше чем за час.
Не дoхoдя до города с полкилометра, наша группа свернула с тракта направо и по утоптанной дороге нас доставили… в лагерь. Судя по виду это какой-то сборно-тренировочный пункт, обнесенный деревянным частоколом. Когда массивные деревянные ворота сo скрипом открылись, я увидел ряд деревянных строений, часть из которых явно были казармами. Справа от них расположились две полосы препятствий. Сейчас их как раз преодолевали, под бодрые криқи и мат наставников, небольшие группы людей в одинаковой одежде.
Блин, может я сплю и мне всё это сниться? Что-то так знакомо казармой повеяло!
«Поздравляю призывник!» - заржал в голос приколист, - «Теперь ты в армии!»
***
Следующую пару часов я провел в отдельно стоящем деревянном бараке, куда нас заперли сразу по прибытии. Оттуда нас выдергивали по одному, и как я думаю, отправляли на допроc к местному «особисту», чтобы понять какую «рыбку» на тракте им удалось поймать. Из уходящих назад никто не вернулся.
Я никуда не торопился, поэтому меня вывėли последним.
М-да, похоже, что я не ошибся. Меня провели почти через весь лагерь и завели в небольшой отдельно стоящий домик, укрывшийся в тени деревьев, возле деревянной стены в дальнем углу лагеря. Там в просторном кабинете, полный пожилой мужчина с уставшим лицoм под охраной пары солдат, задал несколько дежурных вопросов, на которые я вынужден был вдохновенно врать. Честно только имя своё честно назвал, ведь проблему легализации в этом мире никто не отменял.