- Сейчас, сейчас. Он еще не настроился, - заверил Энки Тима. - Подождем еще немножко.
Стрелка стала двигаться медленнее, но при этом весьма хаотично. Она скакала от одного деления к другому без всякой логики.
Энки нахмурился, постучал по коробочке. Стрелка замерла, как будто прислушалась к стуку, затем совершила еще несколько судорожных метаний от края к краю и остановилась.
Энки постучал по прибору еще раз - никакой реакции. Он его потряс - то же самое. Потряс посильней - ничего.
- Хммм... - пробормотал он, отчаянно краснея. - Сейчас, сейчас, Тим. Что-то заело.
- Ничего страшного, Энки, - попытался Тим приободрить его. - Не переживай ты так!
После третьей встряски из коробочки выпал серый минерал. К счастью, он не разбился, а только зарылся в дорожную пыль, произведя небольшой серебристый взрыв.
Энки подобрал его и с весьма смущенным видом положил всё в сумку.
- Придется переделывать, - сокрушенно констатировал он. - Ладно, пойдем.
Энки прошептал что-то над огнем, налетел свежий ветер, и костер, зашипев и пыхнув, исчез без следа. Тим с завистью проследил за его действиями.
- Слушай, и это я тоже смогу? - Спросил он.
- Конечно. Тут ничего сложного, - махнул рукой Энки. Он вновь улыбнулся, но улыбка была уже не такой широкой. Видимо, неудача с дальнометром его по-настоящему расстроила.
Тим обулся и надел толстовку. Ботинки просохли не до конца, а вот толстовка и всё остальное было почти сухим. Это придало ему бодрости. Наверное, сок путиники к этому тоже имел самое прямое отношение. Теперь всё случившееся виделось не в таком плохом свете. В конце концов, он жив, вне опасности, в относительно сухой одежде, хотя и голоден, но -- и это, главное, - не один. Теперь у него есть друг. Вместе они доберутся до главного города путников, и они покажут Тиму дорогу домой. Хотя, если по-честному, он уже не хотел возвращаться туда навсегда. Только повидать маму, чтобы она знала - он в порядке и, к тому же, чудесным образом может теперь путешествовать по другим мирам.
Когда Тим и его новый товарищ покинули место привала, только лёгкая перламутровая дымка в безветренном воздухе говорила о том, что совсем недавно здесь кто-то был.
Тим и Энки ступали почти неслышно, серебристая пыль клубилась над их следами. Путники оживленно болтали, их голоса звучали приглушенно, бархатно, и медленно оседали в воздухе подобно волшебной пыли. Две искры летели чуть впереди. Иногда одна из них чуть-чуть обгоняла другую, но далеко от своих путников они не улетали.
По дороге друзья окончательно опустошили термос с водой, и Энки наполнил его соком путиники. Друзья старались держаться подальше от обочин, ближе к центру дороги. Сначала Тиму было немного не по себе, он не привык ходить посредине дороги. Но после того, как Энки объяснил, что машин на волшебных дорогах не бывает, почувствовал себя спокойнее. По словам друга, по какой-то непонятной причине, машины, а также животные не проходят через тинкл. Только люди.
- Тинкл, - это переход с разноцветными потоками, - Энки вновь сел на любимого конька и принялся разъяснять Тиму, как устроены волшебные дороги. - А еще есть омирье - это когда приближаешься к новому миру, но еще не входишь в него. Это очень удобно - ты можешь оценить обстановку еще до того, как по-настоящему попадешь в другой мир.
- А еще путники никогда не говорят «назад», - продолжал он делиться знаниями. Тим внимательно слушал, к удовольствию Энки, который, видимо, еще ни разу с того времени, как стал путником, не имел такого благодарного слушателя. - Путники считают, что любая дорога ведет только вперед. Когда идешь по дороге, надо говорить «прямозор» - это то, что у тебя впереди. «Мимозор» - это то, что ты видишь по сторонам. Вот еще, что интересно: расстояния считаются в башмаках, стоптанных за время пути. Это еще с давних времен повелось, когда не придумали несносильные ботинки. Вот такие, как у меня, - Энки остановился и указал пальцем на свою обувь. Затем, для убедительности, поднял одну ногу и тщательно стер с ботинка пыль. Ботинок, на первый взгляд, был самый обыкновенный. Из грубой кожи, коричневого цвета. Сбоку красовалось аккуратное тиснение: два отпечатка подошв ботинок, смотрящие почему-то в разные стороны, будто у того, кто их оставил, одна нога хотела идти вперед, а вторая -- в противоположном направлении. Но присмотревшись, Тим понял: следы образовывали восьмерку, вписанную в окружность. Он догадался, что это символическое изображение бесконечности. Но, конечно, Энки не преминул ему и это сообщить. А потом продолжил: