- Сейчас уже никто не знает, сколько именно шагов заключается в одном стоптанном башмаке. Но когда говорят «тысяча башмаков», это значит очень далеко. Вообще-то, сейчас расстояния считают в шагах и этаках.
Этака? Тиму показалось, что он уже слышал это слово.
- В одной этаке - три шага, - рассказывал Энки. - Это расстояние, равное максимально отставленному от ноги посоху. А посох у путников как раз и называется этакой. Понятно?
Тим кивнул.
- А почему у тебя нет посоха?
- Сейчас их почти не используют почему-то, - пожал плечами Энки. - Наверное, вышли из моды.
Тиму всё хотелось знать о путниках. Он задавал Энки один вопрос за другим. Особенно его интересовал Град-на-Перепутье.
- Там день и ночь длятся всегда по-разному, - с энтузиазмом рассказывал Энки. - Иногда ночь проходит за полчаса, а иногда целый месяц темно. А еще там острова висят над морем и люди живут в прозрачных шарах. Мне рассказывали, что там есть Башня Ветров, она такая высокая, что человек, который там живет, -- смотритель башни, -- никогда не спускается, потому что путь вниз занял бы целый башмак. Представляешь? А еще там можно увидеть любую диковину, их приносят путники из разных миров. И волшебников там много, вот бы с ними пообщаться, я бы выучил парочку изобретательских заклинаний.
- А зачем эта Башня Ветров нужна, знаешь? - Спросил Тим.
- Знаю. У неё есть шпиль, на котором зажигается свет. Зеленый, когда путеходный сезон начинается. Красный - когда заканчивается. Этот свет виден из любой точки города, хотя город очень большой, просто огромный, - сказал Энки.
- Слушай, а там, впереди, случайно не эта башня? - Тим указал рукой на зеленую светящуюся точку впереди.
- Где? - Энки внимательно вгляделся в том направлении, куда показал Тим. - Нет, Тим, это не Башня Ветров, - покачал он головой. - Это развилка.
Глава пятая
Эрмиров узел
Тим и Энки, не сговариваясь, прибавили шаг. Они молчали, и каждый думал о своем. О чем думал Энки, Тим мог только догадываться. А у него самого от попыток представить себе то, что никогда не видел, в мыслях царил полнейший хаос.
Чем ближе друзья подходили к развилке, тем больше ярких разноцветных точек появлялось впереди. Путь уходил за поворот, оттого саму развилку увидеть всё никак не удавалось, сколько друзья ни вытягивали шеи. Зато дорога становилась всё шире и шире, обочины отступали. Вот уже огромные стволы-колонны совсем скрылись из виду, осталось только широкое белое полотно дороги. Стало светлей, и вскоре путники увидели впереди россыпь живописных домиков, над которыми, подобно разноцветным звездам, сияли путеводные искры. Еще несколько шагов -- и развилка предстала перед Тимом и Энки как на ладони. Издали казалось, что домики сгрудились в центре исполинской рогатки.
Друзья остановились.
- Красиво! - тихо сказал Тим, во все глаза рассматривая первое в своей жизни поселение путников.
Оно состояло из нескольких, менее десятка, небольших домов в один или два этажа, на сваях, с высокими крыльцами и плоскими крышами. Кое-где на крышах сидели люди. В центре узла невооруженным глазом была видна круглая площадь, в середине которой росло высокое дерево.
На развилке всюду кипела жизнь. Горели висячие костры, двигались люди, в замысловатом танце летали искры. Некоторые двигались плавно, другие срывались как метеоры, чертили в небе линии, третьи сбивались в стайки и ритмично кружились, выстраиваясь в различные фигуры. Время от времени искры собирались в небольшие группы, выстреливали в воздух и разлетались в разные стороны, - это было похоже на фейерверки.
- К празднику готовятся, к концу путеходного сезона, - сообщил Энки. - Путники всегда пускают искры как артифициальные огни.
Тим догадался, что так в мире Энки называют салют.
Тем временем в поселке их заметили. На них стали указывать руками и делать приглашающие жесты.
- Пойдем? - Предложил Энки.
- Пойдем! - Согласился Тим.
И друзья бодро зашагали к развилке. Чем ближе они к ней подходили, тем больше Тиму казалось, будто они попали в маленький городок в ярмарочный день, и все жители вышли их встречать. Сходства добавляли звуки музыки и гул голосов. После тишины, которая царила на дороге, Тиму все эти звуки казались оглушительными.
- Панта рей! - весело крикнул кто-то, едва Тим и Энки приблизились к путникам. Остальные подхватили:
- Панта рей! Панта рей!
И все принялись дружески похлопывать Тим и Энки по плечам, спине, лохматить макушки, одобрительно что-то восклицать. Путники всё подходили и подходили, словно каждый считал своим долгом поприветствовать новеньких. На Тима смотрели десятки глаз, незнакомые лица вокруг излучали лучезарные улыбки. Всюду как солнечные зайчики мелькали искры. Тим смотрел на всех этих людей, веселых, шумных, одетых кто во что горазд, будто пираты, и в голове у него никак не укладывалось, что столько людей радуются ему и Энки так, словно давно их ждали и ужасно соскучились. Он взглянул на друга - но тот, видимо, уже привык к подобным встречам, и улыбался всем и каждому своей широкой улыбкой.