-- Откуда вы все это знаете? Ведь ни один путник не вернулся из обочин, -- спросил Тим.
-- Не только путники пропадают в тенях, сынок. Неудачливые чародеи тоже. От него мы и узнали про опасных тварей.
-- Как же ему удалось передать это послание. Он что, всё-таки смог вернуться? -- удивился Энки.
-- К сожалению, нет. Но много сезонов спустя обрывки его фраз принесло блуждающее эхо. Бедняга разговаривал сам с собой, пока с ним не случилось что-то ужасное.
-- Что-то ужасное? -- глаза Энки округлились от страха.
У Тима у самого похолодела макушка.
-- Да! Что-то весьма страшное! Эхо донесло последние вопли бедолаги. Говорят, ничего кошмарнее ни один путник не слышал.
-- А что такое блуждающее эхо? -- спросил Тим, справившись с испугом.
-- В конце Энкантея торнии иногда разносят по развилкам любопытные голоса и звуки, -- ответил Илай. -- Это мы и называем блуждающим эхом. Но не в коем случае не путайте его с криками Матушки Тени...
-- А, про это мы знаем, -- перебил его Энки. -- Тим её слышал. Он уже побывал на обочине. И не испугался.
-- Да я испугался, даже очень, -- возразил Тим. -- Если бы не Энки... Он позвал меня.
-- Вот как! Значит первое и второе правило путников вы уже выучили, -- вмешался в разговор Эрмир. -- Это хорошо. Но ни в коем случае не забывайте про третье: никогда не вмешивайтесь ни во что в других мирах. А тебе, -- указал он концом своего посоха на Илая, -- следует выучить еще и четвертое правило: не томи прибывшего с дороги путника долгими разговорами, а сперва дай ему поесть, -- и для вящей убедительности старик погрозил ему посохом, из навершия которого неожиданно вылетела изумрудная искра. Взлетела вверх и эпически засияла над головой Эрмира. Тиму тут же стало интересно: это был такой специальный трюк или получилось случайно.
-- Сожри меня аррул! Что ж это я! -- Илай раздосадованно развел руками, -- верно говоришь, Эрмир. Ну, братцы, еще увидимся, -- взмахнув рукой, он развернулся и ушел.
Остальные путники тоже стали расходиться, оживленно переговариваясь, а старик повел куда-то Тима и Энки. Изумрудная искра опять влетела в его посох.
Тим напоследок оглянулся и разочарованно посмотрел в спину удаляющемуся Илаю. Ему очень хотелось расспросить его про Матушку Тень, но Эрмир быстро свернул разговор, и теперь Тима раздирало любопытство. Впрочем, голод его раздирал гораздо сильнее, поэтому он решил: ничего страшного, если он сначала поест, а потом уже поищет Илая и хорошенько выведает у него, что это за Матушка Тень такая и зачем она выманивает путников с дороги.
Тим попытался вспомнить, когда он ел последний раз (если не считать полторы лепешки, которые дружески разделил с ним Энки). Но, с тех пор, как он ступил на волшебную дорогу, чувство времени его совершенно покинуло.
-- Поделиться куском хлеба и глотком воды -- святой долг каждого путника, --проговорил Эрмир, словно угадав мысли Тима. -- На дороге еду взять негде. В других мирах добыть её бывает непросто. Вот почему мы, путники, ничем так не дорожим, как возможностью славно поесть в хорошей компании!
Продолжать свою мысль он не стал, и остаток пути прошел в молчании. Впрочем, Тиму было и не до разговоров, он во все глаза смотрел по сторонам. Ему всё здесь казалось жутко интересным, восхитительным и особенным. И то, как путники ловко зажигают и гасят висячие костры. И то, как управляются со своими путеводными искрами. И даже то, как они просто идут мимо парами или небольшими группами и дружелюбно приветствуют его и Энки, на миг прервав для этого свои беседы. Их окружал таинственный ореол, во всём их облике, на их лицах лежала печать дальних странствий и незнакомых миров.
Тиму нравились домики, выкрашенные яркой краской разных цветов, -- наверное, чтобы их легче было увидеть на сером фоне. Домики напоминали разноцветные кубики на ножках. От них во всех направлениях разбегались тропинки, выложенные камнями. Но все они в конце концов приводили к круглой каменной площади, к которой Эрмир как раз и вывел своих гостей. Площадь была очень ровной, точно её кто-то начертил гигантским циркулем, и опоясана нешироким каналом с чистой, маняще-прозрачной водой. Через канал были перекинуты четыре каменных мостка без перил, по одному из них Эрмир прошел на площадь, Тим и Энки последовали за ним. В самой середине площади, на пятачке, свободном от каменных плит, росло красивое дерево -- именно его они увидели, подходя к развилке. Кора у дерева была тёмно-розовой, а у корней и оснований веток -- сгущалась до малинового. Гибкие, длинные прутья веток сплелись в причудливые плети, покрытые мелкими острыми серебристо-белыми листьями с отчетливыми жилками и увешанные тяжелыми гроздьями продолговатых гранатовых ягод. Дерево было высоким, но ствол его оказался неширок: Тим бы легко обнял его. Путники окружили дерево невысокой живописной кладкой из камней, вдоль которой стояли несколько жестяных леек, грабли, скамейки, круглые столики, и росла путиника. Как будто это был крошечный садик из одного-единственного дерева, и у этого садика имелся заботливый садовник -- Эрмир. Тим догадался об этом, заметив, как старик взглянул на дерево, -- словно молча поприветствовал. Энки уселся на скамейку и с явным облегчением откинулся назад. Тим сел рядом. Эрмир прислонил свой посох-этаку к каменной кладке, нагнулся и достал из-под одной из скамеек большую плетеную корзину.