- А день какой?
- Так среда сегодня. Первое августа. Ты парень что, с луны свалился? - Усмехнулся толстяк.
Значит, день тот же самый, и времени прошло не так уж и много. Хотя, пока Тим сидел в квартире, ему казалось, что пролетело уже как минимум полдня.
Федор и Ричард тем временем направлялись в совершенно незнакомый парк. Само место напоминало Тиму площадку, куда пару дней назад завезли штабеля плитки, укрытые пыльной плёнкой. Но тогда никакого парка там и в помине не было. Впрочем, он уже во всём сомневался. Даже в том, что улица называется Задорожной. В парке разбили аллеи, а липы, по всей видимости, росли здесь уже не первый год. Размышляя таким образом, Тим параллельно обдумывал, как получше спрятаться от черного. В итоге он решил, что дёрнуть прямо через парк наперерез - неплохой шанс скрыться от преследователя, запутать след.
- Ну, ладно, пора мне, - сказал Тим Федору. Потрепал толстый складчатый загривок Ричарда и быстром шагом направился вдоль лип.
- Пока, пацан, - крикнул ему вслед Федор и, кажется, бульдог Ричард тоже хрюкнул на прощанье.
Тима не оставляло чувство, что неморгающий не упускает его из вида, где бы ни находился. Наверное, такое чувство бывает у жертвы, когда она понимает, что в нее целится снайпер. Надо срочно найти надежное укрытие. В парке сумрачно и малолюдно, черный тип может сцапать его здесь в любой момент, и никто ему не помешает.
Только Тим ни за что не собирался становиться жертвой. Он сорвался с места и побежал. Все вокруг по-прежнему выглядело незнакомым. Но новенькая районная детская больница должна была быть на месте. Просто обязана, иначе дело примет совсем уж скверный оборот. Тим даже думать об этом не хотел. В той больнице совсем недавно начала работать мама. Туда он и несся, сломя голову, мысленно повторяя: «Хоть бы она была там! Хоть бы она была там!»
Ага, вот и больница. Странно, раньше Тим думал, что у нее меньше этажей. Но разбираться в деталях нет времени. Тим перелетел сразу через три ступеньки, рванул на себя стеклянную дверь и ураганом влетел в вестибюль. Он уже был здесь два дня назад - мама показывала ему свое новое рабочее место. В регистратуре ее обязательно должны знать.
Тим подбежал к свободному окошку.
- Вершинина Юлия Александровна в каком кабинете? - выпалил он, забыл поздороваться.
Очкастая дама за окошечком гневно воззрилась на него.
- Не кричи, мальчик, - строго потребовала она, - ты не на базаре. Тебе что, надо записаться к врачу?
- Нет, - Тим покачал головой. - У меня здесь мама работает, она мне очень срочно нужна.
Очкастая дама примолкла, недоверчиво просканировала Тима взглядом поверх очков и переспросила:
- Так кто ты говоришь?
- Вершинина, Юлия Александровна, - повторил Тим срывающимся голосом.
Дама из регистратуры покачала головой:
- Ты ошибся, мальчик. Здесь такая не работает.
Тим не верил своим ушам.
- Ну проверьте, пожалуйста, она новенькая, только недавно начала у вас работать.
- Тем более. У нас нет никаких новеньких, все старенькие. Иди, иди, мальчик, ты ошибся.
За спиной у Тима уже начала собираться очередь. Она состояла, в основном, из молодых мамочек с детьми. Дети хныкали, а мамочки неодобрительно глядели на долговязого лохматого подростка, которому явно не хватало хорошего воспитания.
Глава третья
Побег сквозь тупик
Тим понуро поплелся прочь из здания больницы. Вышел и осмотрелся. Черного нет. Нет и взгляда в спину. Но тревога никуда не делась. Тим по-прежнему не узнавал ровным счетом ничего. И мамы нет. А сам он стал объектом охоты человека со стеклянными глазами. Но почему, за что ему всё это? Что он такого сделал?
Тим добрел до детской площадки и присел на скамейку. Он постарался вспомнить все события, начиная с самого утра. Синий огонёк, загадка несъеденного бутерброда и немигающий человек были связаны между собой, это очевидно. Вот только как? И почему в течение десяти минут все события повторялись? Что значит «время истекло»? И кто сказал эту фразу? Был ли это черный человек? И зачем он изменил не только время, но и пространство? Слишком много вопросов, на которые у Тима нет ни одного мало-мальски пригодного ответа.
Страх пополам с отчаянием захлестнул Тима. Получается, он остался один на целом свете. Вся жизнь его изменилась за какие-то десять минут. Весь мир его исчез, исчез вместе с мамой, которая еще утром так привычно будила его, и не доела кашу, и сердитая ушла на работу, и теперь неизвестно где. И есть ли она вообще в этом мире?
У Тима все похолодело внутри от чувства непоправимости. Он был голоден и разбит. Он устал и совершенно не знал, что делать. Хорошо, что хотя бы чёрный не появляется. Наверное, он выходит на охоту только по ночам, рыщет по улицам и выслеживает свою жертву. А сейчас засел в доме и ждет, когда Тим предпримет новую попытку вернуться. От этих мыслей из глаз вот-вот грозили политься слезы. В носу уже защипало, и Тим сердито шмыгнул. Нечего раскисать, надо что-то придумать. Он встал со скамейки и побрел вдоль детской площадки, присматриваясь к незнакомым местам.