* * * Вот один и одна - не един ли хрен, Если в сумме два сапога, Если грех - то плен, если влет - то лень, Вышел в поле - и там пурга. В городах дают по звезде на лоб, Хорошо не фонарь под глаз. Краше - только в гроб. Каждый пятый - жлоб, Каждый сотый горит на раз. Был один, как гвоздь, да у двери гость. Скинул крест - хоть штаны надень! Из постели в пост, по пути погост, А в руках - по синице в день. Посмотри вокруг - где твой дом, дружок - Впору год посчитать за шаг. Кто упал в прыжок, кто звезду зажег, Кто без боя сложил очаг. Вот принцесса спит, только в сказке ложь - По душе подошла тюрьма. Поцелуй - не грош, не любил - не трожь, А полюбишь - придет сама. Одному не в лад и вдвоем невмочь. Будет все, но не как хотел - Вместо утра - ночь, вместо сына - дочь, Дальше - вилами по воде...
* * * Татарское войско заемных снегов Отступит к рассвету в Сибирь. Под грохот оваций, под свист батогов, Под карканье птицы снегирь, Весна подведет орудийный расчет И выстрелит в наше окно. И ты улыбнешься и скажешь «Еще», А я промолчу все равно. День кончился ночью. Фартовый февраль Продулся в очко на Сенной. Бес продал Россию маркизу де Сталь, Смеясь над нелепой страной. Мой ангел-хранитель твоих сигарет Ушел в гастроном за травой, Крылом прикрывая подбитый портрет И нимб над седой головой. Кто строит земной мандариновый рай, Кто тянет впотьмах канитель? Последний автобус уплыл в Мандалай, Последний журавль улетел... А я остаюсь королевой ресниц, Твоей колыбелью, малыш. И капает, капает, капает вниз Сусальное золото с крыш.
Хроника
Шрамы от старой любви воспаляются осенью, реже весной. Бродишь себе по проспектам, рулишь по объездной, Шаришь по вывескам и афишам, пахнет картошкой фри Это свобода поры и времени, теплая грусть внутри... Трижды предам тебя, полька-бабочка, прежде чем полночь бомм. Лбом по асфальту, нисколько барышня, только коньяк и бром, Только стрелять по бульварам истово - доброе слово дай. Осень карминова и монистова, в каждом саду Клондайк. Хором студентки играют в яблоки... помнишь ли, Барбара? Катамараны, утята, ялики, розы в руках, жара. Помнишь ли - в этом кафе под зонтиком звонко упал бокал. Мы насмехались над лунным ломтиком, тесно сведя бока. Не улыбалось - хотелось доброго, честного, говорю! Минус-парковка выходит дорого, город в руках ворюг. Платишь за право следить за стеклами в приступе ностальжи - Вот и картинки выходят блеклыми, полными левой лжи. Скучная плоскость мобилографии, точка, тире, абзац. Кризы, эпиграфы, эпитафии - и каблучками - клац! И Барбара превратится в Вареньку, будет лепить пирог, Крепко резинку пришьет на варежку и подметет порог... Шрамы от старой любви не лечатся - прячутся в телесах. Снег обезболивает час от чАсу, хочется петь, плясать, Броситься... не бросается. Варя? Спешу домой! Осень-лиса кусается, осень-такси катается, осень-пчела касается крыльями губ - не-мой... Шрамики на запястье нынче опять зудят.
Баллада близости
В маленькой смерти - обещание стать большой. Предощущение вдоха, оборванного на «до», Невыносимая острота абсолютного одиночества. Вот оно, близкое, бьётся, манит, дрожит, Визжит неистово, жарким сочится потом, А потом пропадает. Ни капли лжи. Ощущаешь себя фантастическим идиотом, Глядя в слепо зажмуренные глаза, Гладя немое, чужое тело - Птичка вспорхнула и улетела - динь! Остаешься совсем один С этим нелепым со-чувствием, глупой нежностью К зябкой гусиной коже, пуговице соска, С неизбежностью взрыва. Соскальзывая в небытие, Забываешь имя её. Забываешь, как от улыбки светлело в комнате, Как она оттирала с пальцев следы от копоти И опять ненасытно тянулась к свече рукой, Как писала: я есмь и никогда не стану другой. Сколько дней вы вязали тугие сети, Прорастали друг в друга, трындели про все на свете, Запоминали: без сахара, ляжет с краю, К ней восемнадцатый, а от меня вторая. Любит Ван Гога, слушает «Rolling stones», Стонет как кошка, кажется верит в Бога Или Господь в неё, в бабочку ЛаоЦзы... Пахнет озоном. Гаснет раскат грозы. Там, за холмами море крушит скалу, Угли истлели и перешли в золу, Золотом светят водоросли в камнях, Спящие дети снова зовут меня... Ты возвращайся. Скоком через обрыв. Вот она рядом - смотрит, глаза раскрыв, Черные точки в зелени колдовства, Все - больше не вдова, не королева льдин. И ты не один.