Черная пустыня, кормилица предприимчивых местных, — не лучший выбор для еще действующего святилища вампиров, если только они не понадеялись на поставку крови в виде незадачливых туристов. Эта мысль упрямо билась в голове еще с гостиницы, но Одри стояла на своем: Стив и Адриан отправились именно сюда. Мимоходом оброненное вычурное название легко западало в память. Но с вампира могло статься подкинуть его и специально, чтобы сбить нас со следа, на случай если мне удасться уговорить новообращенную снять Каиновы путы.
Правда, энтузиазм Одри слишком быстро иссяк, — бедняжка оказалась не в восторге от полета на демоне. Страдала и я, — девушка так сильно стискивала мою шею, как если бы планировала оторвать мне голову.
Я в очередной раз приземлилась, царапнула пальцы о мелкие камни и вновь взмыла вверх. Новообращенная тихонько пискнула и усилила хватку. Я уже с огромным трудом сдерживала порыв скинуть со спины неблагодарного пассажира, хотя парочка ощутимых ударов об землю и помогли бы привести ее в чувство.
Мы держались едва различимой дороги, темной линией петляющей между холмами.
— Тебя надули, — буркнула я, игнорируя, что мои слова уносит ветер, — только идиоты не могли не бросить логово, которое со дня на день обнаружат смертные.
Одри что-то ответила, но я не расслышала. Острые ноготки требовательно впились в плечо.
— … левее, говорю!… — четко прошипело в ухо.
Я повернула голову. Тяжело взмахнула крыльями, тормозя в воздухе.
Из-за очередного холма с трудом угадывался выглядывающий багажник внедорожника, который с нашей высоты тянул разве что на игрушечную машинку.
Я спикировала, как мне казалось, даже чересчур медленно, но Одри тихо вскрикнула.
Ноги пружинно встретили землю, крылья с хлопком исчезли. Девушка с облегчением сползла и бухнулась на колени. Я потянулась, хрустнула спиной и потерла шею, мимоходом отметив пару болезненных гематом. Они, как уже рассосавшиеся позорные полосы от пут, должны были вскоре исчезнуть, — Адриан дал мне немало душ, и сила от их передачи до сих пор приятно циркулировала в теле.
— Обратно на своем горбу не повезу, даже если тебе придется идти до оазиса пешком, мрачно пообещала я.
Одри с нескрываемой радостью кивнула.
Мы заскользили вниз по склону, распугивая чуткую мелкую живность, обосновавшуюся в пустыне и предпочитавшую ночной образ жизни. Даже небольшой шум не был нам на руку, но Одри качало после полета, а я предпочитала держать подальше от себя мелких гадов и скорпионов.
Когда мы увидели внедорожник целиком, как пораженные, застыли на месте.
Казалось, на машину, скрытую между двумя холмов, рухнул огромный валун, который расплющил ее морду и проломил крышу, до упора вмяв кузов внутрь. Естественно, подобных камней поблизости просто не могло быть, а что до причины такого вида внедорожника…
— Орайа, — тихо сказала я. — Не похоже на почерк вампиров.
Одри, не слушая меня, уже прилипла к покореженному металлу. Ее дрожащие пальцы потянули на себя выпирающий угол искривленной рамы. Раздался протяжный скрип.
— Подожди… да нет там никого, что ты делаешь… — я схватила за руку мало что соображающую вампиршу. — Тут и крови нет, разве не чувствуешь?..
Новообращенная уставилась на меня мутными глазами, но кивнула. Затем втянула воздух и с напряжением уставилась на землю.
— Вообще-то, она есть… подальше, вон там….
Через метра три она ткнула пальцем в песок. Я с трудом нашла среди мелких камней свежие бисерные капли. А еще следы.
— Орайа с высоты прыгнула на машину, а потом — сюда… — пробормотала я.
Ориентируясь на кровь и едва заметные рытвины на полотне песка и мелких камней, мы поспешили навстречу неизвестности. Ухо уловило странную вибрацию — не рык, но похожий, грудной звук.
Мелкие темные капли превратились в маленькие лужицы. Через десяток метров холм, вдоль которого мы шли, резко оборвался.
За поворотом лежали две человеческие фигуры.
— Папа… Папа!
Я замедлила шаг, пропуская Одри вперед. Помочь я уже не могла.
Фамильяр лежал на спине, держась за вспоротый живот. Песок под ним темнел от крови, от ее металлического запаха кружило голову. Стив был еще жив, его грудная клетка жадно вздымалась и опадала, но на своем веку я видела достаточно, чтобы знать наверняка — он уже не жилец. Окажись он прямо сейчас на столе хирурга, вероятность спасти его была бы невелика. Слишком много крови он успел потерять, чересчур глубокая и обширная рана.