Мистер Понтифик обращался со своими детьми, может быть, посуровее, чем кое-кто из его ближних, но не намного. Два-три раза в неделю, а в иные недели и куда как чаще, он задавал мальчикам порку — но ведь в те времена отцы всегда пороли сыновей. Хорошо придерживаться справедливых воззрений, когда их же придерживаются все остальные, но — к счастью или к несчастью — практический результат никак не связан с нравственной неправотой или правотой того, кто своими действиями к нему приводит; результат определяется исключительно самими действиями, какими бы они ни были. Точно так же нравственная неправота или правота не имеют отношения к практическим результатам; здесь вопрос только в том, найдётся ли достаточное число благоразумных людей, которые, будучи поставлены в те же условия, что и совершающий поступок человек, поступили бы так же, как он. В те времена всеми признавалось за истину, что жалеть розгу значит избаловать ребёнка[29]; апостол Павел помещает непослушание родителям в одну компанию с весьма гнусными вещами[30]. Если дети мистера Понтифика поступали не по его вкусу, то это было с их стороны явным проявлением сыновнего непослушания. В таком случае человеку здравого смысла оставался лишь один путь. Состоял он в раннем выявлении признаков самоволия, пока дети ещё слишком малы, чтобы оказать серьёзное сопротивление. Если ещё в детстве «сломить их волю», как было модно тогда выражаться, то повиновение войдёт у них в привычку, и они уже не решатся выйти из него, пока им не исполнится двадцать один год[31]. Тогда пусть делают, что хотят; мистер Понтифик сумеет за себя постоять; до тех же пор и он, и его деньги слишком уж уязвимы для их капризов.
Как мало знаем мы свои мысли — наши рефлекторные движения ещё куда ни шло, но наши рефлексии! О, как гордится человек, что у него есть сознание! Мы похваляемся, что отличны от ветров и от волн морских, и от скатившихся с гор камней, и от растений, не ведающих, почему растут, и от тварей земных, рыскающих там и сям за добычей своей без, как мы изволим выражаться, помощи разума. Сами-то мы превосходно знаем, что делаем и почему, не правда ли? А я думаю, что есть резон в выдвигаемых ныне теориях о том, что как раз наименее осознанные мысли и наименее осознанные поступки наши именно и формируют нашу жизнь и жизнь наших отпрысков.
Глава VI
Мистер Понтифик был не из тех, кто утруждает себя мыслями о своих побуждениях. Тогда люди не копались в себе, как копаются сейчас — жили себе, держа нос по ветру. Тогда еще не взошли всходы серьезных мыслителей у д-ра Арнольда[32] на ниве, урожай с которой мы пожинаем сегодня, и люди не видели причин не поступать так, как им заблагорассудится, если не усматривали в этих поступках дурных для себя последствий. Впрочем, и тогда, как и сейчас, они порой навлекали-таки на себя дурные последствия, сами, разумеется, того не желая.
Как и другие состоятельные люди начала века, мистер Понтифик ел и пил гораздо больше, чем нужно для поддержания доброго здоровья. Даже незаурядная крепость его организма не спасала от долгих недомоганий, вызванных перееданием и чрезмерными, по нашим нынешним меркам, возлияниями. У него нередко пошаливала печень, и тогда он спускался к завтраку с желтизной под глазами. В такие моменты молодёжь знала, что надо быть готовыми ко всему. Как правило, оскомину детям набивает не зелёный виноград. Зажиточные родители редко едят зелёный виноград; основная опасность для детей в том, что родители едят слишком много винограда зрелого.
Готов допустить: на первый взгляд кажется несправедливым, что родители объедаются, а икается детям. Однако молодым следует помнить, что на протяжении долгих лет они были неотъемлемой частью своих родителей, и в их лице им тоже перепадало от этой сытости. Если они сейчас об этом забывают, удивляться нечему; это как человек, страдающий с похмелья мигренью. Он не станет делать вид, будто он вовсе не тот, кто напился вчера, и утверждать, что наказывать следовало бы его «я» вчерашнего вечера, а не «я» нынешнего утра. Так и молодое поколение не вправе жаловаться на головную боль, которую заработало себе, когда ещё пребывало в ипостаси своих родителей, ибо индивидуальность в данном случае сохраняется столь же непреложно, хотя и не с такой наглядностью, как в приведённом выше примере. Настоящая трудность возникает тогда, когда родители объедаются уже после рождения детей, и детям приходится за это отвечать.
29
«Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Притч 13:24).
32
Томас Арнольд (1795–1842), английский педагог, сочетавший в своей системе выработку характера, привитие христианских основ жизни и способы достижения высокого уровня академической успеваемости.