Ингуш, лет за тридцать, каждый вечер по несколько часов гулял перед бараком. Кому-то казалось, что он просто дышит свежим воздухом, избегая вони немытых тел. Кто-то считал, что ингуш тоскует по воле, где у него осталась многочисленная семья, но только единицы знали, что эта акула прямо сейчас расставляет западню будущей жертве.
Через неделю по лагерю начали распространятся слухи, что каких-то блатных из спортсменов прижучили за прямо за ужином.
Блатные в столовой не питались. Толкаться и стоять в очереди за пайкой им было западло. В столовую ходили только мужики, да и то не все. Те, кто мог себе позволить еду из лабаза — лагерного магазина — или затягивал с воли несколько лимитов продуктовых передач, питались в отряде. Но блатные не ходили в столовую принципиально, в том числе и не желая уподобляться основной массе сидельцев. Это не оговаривалось, но подразумевалось.
Еду из столовой им таскали шныри. Сотрудники администрации — инспекторы и дежурные по смене - от скуки и в целях профилактики устраивали за шнырями охоту и часто отбирали у тех пайки. Принципиальные блатные сидели злые от голода, но в столовую не шли.
Бывало, за сигареты и самогон, а то и по дружбе, повара и баландёры притаскивали в отряды картошку, лук и даже мясо. Опекаемые ими блатные и «семейники» кушали от души.
Взять из столовой еду в барак идеология АУЕ не запрещает, но ровно свою пайку. Если «семейник» попросит захватить свою порцию, то можно и две. Что-то большее уже расценивалось как воровство из общего котла. За крысятничество нередко отбивали пальцы, а то и ломали руки. И всегда понижали в социальном статусе - «крысам» не место среди порядочных.
Как-то раз, эдак невзначай, засланный казачок ингуша поинтересовался у пирующих блатных, откуда такая вкусная жареная картошка на их столе. То, что картошку не затягивали с воли, организатор интриги проверил заранее.
Не ведающие о скорой буре спортсмены отмахнулись — наши порции из столовой. Дескать картошку, что предназначалась им для баланды, они получили в сыром виде.
А дальше закрутилось: вопрос жареной картошки поднялся на лагерной сходке у положенца, вызванные баландёры отрицать не стали — несли картошки столько, сколько могли унести, группа блатных отпиралась, переводила стрелки, наезжала сама, но так и не смогла обосновать, что пировали «по незнанке». Крысятничество им не предъявили, но от блатных дел отстранили.
Пустующее место заняли доверенные лица ингуша. А тот, не появляясь нигде, кроме как на дорожке перед бараком, продолжил вечерами отшагивать по ней свои километры.
Картошку в лагере жарить перестали.
...
3. Режимный отряд
Здесь птицы не поют! Деревья не растут! И только мы плечом к плечу врастаем в землю тут!
Отряд маршировал в столовую, впечатывая казённую обувь в асфальт плаца. В первых рядах шли обиженные отряда, они же уборщики, они же петухи. Самый ущербный нёс табличку с номером отряда. За ними чеканил шаг спецконтингент на профилактическом учёте, следом основная масса и в завершении колонны — актив отряда. Последним позволялось идти не совсем в шаг и петь тихо, а то и вовсе просто открывать рот. Остальные же орали патриотическую песню так, будто от этого зависела их жизнь.
А жизнь большинства в этом отряде и правда зависела от их чёткости шага в колонне и громкости пения. Зеки дрессировались ежедневно по несколько часов в день, и актив, получивший от оперотдела отмашку, выкладывался тоже до конца. Самые послушные и сообразительные, отмаршировав на месте и безошибочно спев песню, получали разрешение сходить попить чай с карамелькой и после сбегать в туалет.
Забывчивых били до тех пор, пока песня не отскакивала от их гнилых зубов, а неловких в марше зеков заставляли оттачивать строевой шаг ночью в каптёрке и днём на плацу.
Как результат, к столовой режимный отряд подходил словно кремлёвский полк.
На обед выделялся час. В этот время входило построение всех отрядов лагеря, их поочередный марш к столовой, ожидание возле неё своей очереди, принятие пищи, выход из столовой, построение и марш в расположение отряда. Собственно на саму еду отряду из ста человек оставалось минут десять. Поэтому режимный отряд в столовую забегал.