Очухался сидячим на скамье у своего подъезда, откуда и очумело побрел подниматься в квартиру...
О как! То ли провал в памяти, то ли кошмар привиделся?! Хотя и синячные следы от наручников остались, и от обувки дерьмом еще долго нещадно разило!..
А буквально накануне этого самого необъяснимого события приснился мне покойный тесть - Малин Простатьевич...
Гла-а-адит этак грубовато по моему пузу и старательно читает пошлые нотации:
- Ну что-о-о, Ванюшка, доблуди-и-ил(?!), сучо-онок... И в какой суд, и на кого теперь на алименты подавать?!..
- На какие-разэтакие алименты на кого подавать?! - полноценно недоумеваю.
- Скоро узна-а-аешь, поганец! - негодующе грозит пальцем Малин Простатьевич, - И како-о-ого-о беса выдали свою ненаглядную Калинку за этакого потаскушника?!
Учти-и-и, мерзавец, я-я-я твое блядское отро-одье воспи-итывать не собира-а-аю-юсь!!!
Хватит! Внуков по-одняли, правнуков дождали-и-ись! Хва-а-ати-ит!!!..
Вскоре после этого ночного кошмара звонит дочь - Дианка:
- Что да как(?!), отец, - интересуется.
- Ничего! - бодрюсь, - Нормалек!
- Со здоровьем как?
- Отменно!
- Не подташнивает?
- Нет! - удивляюсь...
Короче, та-ак(!) нагрузила меня Дианка какими-то женскими заморочками, что я, вспомнив свежий сон с участием покойного Малина Простатьевича, на полдня раскис и до изнеможения нарыдался. Как сентиментальная деревенская баба!..
Короче, стали крепко-накрепко сдавать нервы!!!..
Когда разразились тягучие боли в крестце и в арбузно вспучившемся животе, окончательно заслонившем из поля зрения гениталии, я был вынужден отправиться в районную поликлинику...
К тому времени из-за частичной потери работоспособности руководство нашего филиала милосердно и при обоюдном согласии перевело меня на надомный вид трудовой деятельности, посчитав, что конструировать можно в любом доступном человеку месте, а отвлекать коллег от работы своими физическими аномалиями негоже как с этических позиций, так и из коммерческих соображений.
К тому времени моя круглосуточно хнычущая Калина Малиновна прикупила для меня пару бюстгальтеров третьего номера и по одному четверочному и пятерочному (на вырост)...
Итак... Терапевтша Кульзада Имамбековна, выщупав до синяков пузо и грудь, озабоченно покхыкала и так и не внесла никакой ясности. Терапевтша Ирина Степановна предположила, что у меня бурно запрогрессировал какой-то многолетне дремавший авитаминозный рахит. Врач первой категории Косяков, с плохо скрываемым весельем налюбовавшись на мой кружевной бюстгальтер, выдвинул свою версию: дескать, в брюшной полости налицо глобальная киста. Проктолог Толстопалов Роман Денисович, добросовестнейшим образом пальпируя мою прямую кишку, обильно оросил ягодично-поясничную область своим струящимся с лица едким потом, ан в итоге не обнаружил никаких патологий. Маммолог Криворучко, изрядно намяв мой бюст и отшлепав его мухобойкой, заверил: мол, молочные железы в полном порядке, и осложнений при вскармливании не предвидится...
Патологоанатом же Фаберже Тарас Иванович выдвинул свою версию - самую, на мой взгляд, из остальных не оскорбительную и близкую к истине:
- Закавыка, - начал он, - думается, в том, мил человек, что у вас, вероятней всего, накануне набора веса случился мощнейший стресс. Было?..
- Было, - крепко призадумавшись, удрученно кивнул я, - Было-было!
- Женщина? - почесав в подмышечных недрах, поинтересовался анатом.
- Она!!! - рявкнул я, вспоминая ярчайший из этапов нашего с Ква-Квакой сексуального марафона.
- Блондинка, брюнетка, шатенка? - поинтересовался широченно разулыбавшийся Фаберже.
- Лысая! - припомнив ква-квакино обличье, не слукавил я, - Совсем безволосая во всех местах, большеглазая и кожею оранжевая!
- Резиновая?! - заискрился глазенками Тарас Иванович, - Надувная?! Из интим-салона?!
- Не знаю, - растерялся я, - Но... Живая! Как Ленин, живее всех живых!..
- Забавненько! - прохихикавшись, воскликнул анатом, - Ничего страшненького. Постстрессовый синдром неоглобализма. Проходимый недуг... Но вернемся-ка к нашим о-о-овцам!
- К каким-разэтаким овцам?! - подрастерялся я, - У меня с овцами ничего-ошеньки не было!!
- Это я та-а-ак.., - взирая на меня как монарх на своего придворного шута, не без жеманности произнес напичканный вальяжностью Фаберже, - Это я.., так сказать, о-образно выража-аясь!
- А чего здесь выражаться-то?! - себе на удивление возмутился я, - Чай не скотобаза или не библиотека, а вполне приличное на вид лечебное учреждение.
- Тысяча извинений, - расшаркался в реферансе покойничий хирург.