- А вот с этого места поподробней! - присаживаясь за стол, оживляется Квака, - Поди твой донорский Потапыч самолично ее в могилу и вогнал?!
- Не, - молвлю, психологически оттаивая под существенно потеплевшим ква-квакиным взглядом, - Не вогнал. Сама того... Трагически погибла по собственной глупости...
Рассказать?
- Поведай-пове-едай(!), Ваню-юша, - мой слух обласкивается фонетическим елеем.
- А й слушай. Можешь и в любом месте перебивать, - проявляю волю к миротворчеству, - Если что, не стесняйся - встревай.
- Да к чему, дорогой, реверансы? - улыбается Квака, - Ты давай - повествуй без зигзагов. Я ж кротко послушаю.
- Ну слушай, - глаголю и начинаю трагедийный рассказ:
- Случилось это годов где-т с десяток назад от сейчасного. На молочном заводике, где сепараторщицей трудилась Кузьмовна - супруга Потапыча. Аккурат под утро Дня танкиста трагедия сделалась.., - выдержав паузу, по ходу коей пытливо и в то же время дружелюбно всматриваюсь в личину Ква-Кваки, в итоге убеждаясь, что она относится к моей словесности абсолютно терпимо. Убеждаюсь и тут же на приливе позитивной эмоциональности возобновляю речь в русле освещаемых событий:
- А было Петровне на ту пору (точне-е-ехонько(!!!) помню) без года полста. Можно сказать, пенсия не за горами...
Вдругорядь бросив на Кваку разведывательный взгляд, обнаруживаю, что она, подперев подбородок ручонками, умильно мне в глаза улыбается! И от сей позитивности более прежнего воспряв духом, вновь продолжаю прерванное:
- А работала в том молочном цеху одна прыщавая-препрыщавая деваха. Аленкой звалась Непочатой. И предстояло этой самой пигалице в День танкиста бракосочетаться с бродячим иллюзионистом Остапом Гудрони, который в статусе частного предпринимателя в одиночку шлялся по Белу Свету и всякому встречному-поперечному за гроши навеливал демонстрацию своих похабного свойства незамысловатых фокусов... Кстати, об Аленке: он - Гудрони-то - эту лопоухую наивнячку абсолютно бесплатно многократно обрадовал своим коронным номером с презервативом-невидимкой, после чего она внепланово оказалась на сносях и... В конце концов каким-то образом уломала Остапа бракосочетаться, осесть на постоянное место жительства и оформить ее в его частное предприятие в качестве генеральной продюсерши!..
На этом позволяю себе передышку и в очередной раз исподтишка окидываю Кваку своим пытливым взором. Судя по одухотворенной мордашке, она в восторге от моего устного творчества, что придает мне прилив вдохновения, с коим и продолжаю доселе так и не прерывавшийся изнаружно свой душещипательный монолог:
- И надумала, значит, эта прыщавая Аленка устроить девичник прямо в молочном цеху по ходу ночной смены... И устроила, не поскупившись на выпивку, но сэкономив на закуси...
Под утро бригада была назюзюкана до состояния неуклюжих матросов, комично шевелящихся на палубе попавшего в страшенный шторм маломерного суденышка...
«Девча-ата-а-а!!! - на подъеме Солнца заголосила менее остальных хмельная Аленка, - А айда-а купа-а-аться-я к кисло-мо-ло-о-очника-а-ам-м!!»
«Девчата», самой юной из которых было не менее сороковника, вняли призывному гласу прыщавой пигалицы и, ухватившись для устойчивости друг за дружку, сплоченно пошкандыбали в соседний цех, предоставив действующему оборудованию полнейшую технологическую свободу...
- Ка-ак же вы - россияне - нерациональны поведенчески, - сокрушенно вздыхает Квака, - Океан эмоций, а здравого смысла в тот океан кот наплакал...
Продолжай, Ванюша. И все-таки, целесообразней было бы тебе, друг мой сердечный, уродиться коренным япончонком... Стабильней бы жилось...
А рассказываешь ты безумно восхитительно! На литературном поприще себя не испытывал?!
- Не приходилось, - брюзжу, - Да и как мне испытываться(?), если всю сознательную жизнь голова под завязку забита конструкторскими заморочками из сферы вибрационных механизмов.
Дальше-то про трагическую кончину потапычевой супруженции рассказывать?
- Пре-непременно! - сподвигает на продолжение моя благодарная слушательница.
- Ну слушай.., - произнеся сие двоесловие, начинаю отыскивать упущенную мозгом нить повествования, - Так-так-так...
Ага! Короче... Притащились молочницы к кисломолочницам... И давай, значит, тех остатками спиртного угощать...
Когда все осушили, когда заслали гончи-их за добавкою и, наигравшись в поползушки и в жмурки по-собачьи (на четвереньках), замахнулись на мировой рекорд по поеданию сахарной ваты, Аленка Непочатая вдруг ни с того, ни с сего забазлала: «Де-евки-и-и!!! А мы ж совсе-ем позабы-ыли искупа-а-аться-я-я!!!»...