"Стоял ноябрь уж у двора". Здесь, в Китайском море, был бархатный сезон, или второе лето. Голубое, безоблачное небо; теплое ласковое солнце; изумрудное море. Тропическая форма одежды и непривычное полное ничегонеделание. Вся служба заключалась в дежурстве по команде - мичман пасет матросов - и трех построений в трюме на танковой палубе на подъем Флага, после обеда и перед сном. Загорали и читали днем; вечером, закрепив на носовой башне экран, крутили кино. Курорт! Слегка угнетал сравнительно скудный надводный рацион, и пронырливые офицеры-подводники пошли брататься с офицерами-надводниками. Дело в том, что подводники - прямые потомки пиратов, причем, самых беспощадных. Все, что обнаружено - цель, а всякая цель подлежит уничтожению. Легкий холодок взаимного презрения, заложенный еще в училищах, преодолевался либо землячеством, либо теплым тропическим шилом, настоянным на всевозможных цитрусовых корочках. Братского напитка оказалось много только у КИП-овца ГЭУ, и поделившись тайной со своим однокурсником, комдивом-два, друзья пошли прочесывать на лояльность "люксов"-надводников. Боевой частью пять на этом корабле командовал единственный офицер-механик, старший лейтенант, который дневал и ночевал у своих редко исправных дизелей польской сборки. Вышли на офицера-связиста. Он спал в рубке связи и в каюту приходил очень редко - попить чайку и проверить качество приборки. Наши связист и начальник РТС общались с ихним старпомом - тоже однокурсники. Связист-надводник оказался неразговорчивым и не очень общительным, но после первых посиделок просто отдал подводникам запасной ключ - владейте, мол. Заходили перед сном пропустить "по пять капель под сухарик" и послушать приемник. Москва вещала на низкие широты только на местных языках, а вот песни были на русском. И на том спасибо. Если хозяин-связист "был дома", вестовой приносил чай, хлеб с маслом, консервы всякие... Врубали хозяйский "Панасоник" и крутили Высоцкого, Окуджаву.
Зам придумал всем писать конспекты и рефераты на общественные темы объемом в 12-листовую ученическую тетрадь, чтобы чем-то занять народ. Если каждая кухарка должна уметь управлять государством, то чем хуже офицеры подводники? Хоть теоретически, в письменном виде. Побурчали для порядка и написали. Почему бы и нет?
Так изо дня в день. Предаваясь праздности и лени, незаметно подошли к Цусимскому проливу. Говорят, над полями больших, жестоких битв витает особый дух - дух сражений. Случайно ли, специально так вышло - пролив проходили ночью, но весь народ шарахался по кораблю и не спал. Видно, витал в районе самого крупного и жестокого морского сражения Русский Дух Цусимы и будоражил русскую душу. Уточнили время и место у штурманов: к месту начала сражения подойдем в два часа ночи, к месту окончания битвы - к полудню следующих суток. Если СДК сможет идти под обоими дизелями. И старик, несмотря на польскую постройку, сделал это! Видно, и здесь не обошлось без духа Цусимы. Еще штурмана сказали, что это район интенсивного рыболовства, и будет много японских шхун.
В каюте связиста накрыли стол - помянуть те далекие и смутные, но несомненно героические времена, когда дрались насмерть в пределах прямой видимости.
- А вот выиграй мы Цусиму, - бросил пробный шар КИП-овец, - может, и коммунизма бы не строили? Могли ведь выиграть, и всю русско-японскую войну тоже.
- Ты что, обалдел? - урезонил его комдив-два. - С чего это? Японская эскадра имела явное превосходство.
- Иметь-то имела, но в ней был сосредоточен весь их флот. А у нас три таких флота было, и каждый в отдельности японский превосходил, по крайней мере, в броненосцах. Первая Тихоокеанская эскадра, Балтийский флот, КИП-овец загибал пальцы, - и Черноморский флот с его "Очаковым" и "Потемкиным".
- И что?
- А "Широка страна моя родная". Попробуй, собери все это в одном месте да в одно время.
- А что ты читал про Цусиму?
- Что и все - "Цусиму" Новикова-Прибоя. Но - не очень. Мнение сверхсрочника о тактике, да еще с классовых позиций.
- А "На "Орле" к Цусиме", кажется, Крылова?
- Не, листал только. Но это - вещь. Писал корабельный инженер, знал, что писал. Может, начнем потихоньку, чтобы не было внезапности?
Автоматчик достал фляжку и составил вместе три стакана.
- По чуть-чуть?
- Пойду, пну вестового, - подал голос хозяин-связист, - пусть чайку и чего-нибудь закусить принесет...
Подводники вытащили по белому сухарю - с ужина.
- Может, попозже?
- Не, ночью его не дозовешься, а чаек мы и сами сообразим, кипятильник вон есть.
Пропустили по двадцать пять грамм под сухарик. Потянуло на разговор.
- Связь у нас тогда была ни к черту, - многозначительно произнес хозяин-связист.
- Угу, а сейчас она стала лучше, - хмыкнул комдив-два, главный электрик атомохода, - из-за нее одна лодка осталась в Камрани, так и не окунулась в Индийский океан. Перегрелась на сеансе связи, квитанцию ждали. А мы сколько пропотели? А вот афонинцы не смогли или не захотели.
Связист крепко замолчал.
- Между первой и второй... - нарушил КИП-овец неловкое молчание.
- Давай.
Повторили.
- Пойду, вестового отловлю, - поднялся связист.
- А из каюты, по связи?
- Без толку, надо идти, - и вышел, вздохнув.
- Ну вот, обидел парня.
- А чего обижаться. Американские фрегаты видел? Антенн вообще не видно. А у нас все наружу топорщится. Сметет все первым же осколком, и отвоевались...
- Ладно, сегодня не День Связи. А про Цусиму лучше всего в Советской Военной энциклопедии читать. Коротко, сжато и между строк много...
- И что ж ты вычитал между строк?
- А много. Например, что Рожественский отпетым дураком не был, и самодуром тоже. И то, что это было ну... как репетиция Первой Мировой. Генеральная репетиция, так сказать. После русско-японской все пошло в тираж - и сплошной фронт, и проволочные заграждения, и атаки цепью, пулеметы, крейсера-рейдеры... И революция в спину. Причем, большинство новшеств вводило, как сказал Ленин, "реакционное, отсталое и безграмотное русское офицерство".
- Ну, Ленин - это Ленин... А японский флот просто был технически совершенней, и потому всех побеждал...
- Ты уверен? Почему-то до гибели Макарова на "Петропавловске" Того избегал драться, да и какой он, в жопу, японский? Миноносцы сплошь английские, крейсера - французские. Броненосцы - да. Но за полста лет до этого в Японии вообще флота не было, ни одного суденышка паршивого, а тут броненосцы, да еще супер! Ни хера ж себе? Откуда? Без помощи сбоку тут фиг обошлось.
- Ну и что ты хочешь сказать?
- А хочу сказать, что эту войну нам "союзнички" подсунули, еще по Крымской войне. Причем, даже подготовиться не дали. А когда япошки нам бока помяли, и мы решили дать бой - так подписали в Штатах этот Портсмутский мир. А годовалые большевики - первый съезд в Лондоне - ура! революция! Война и революция, и все из Лондона. Как тебе?
Помолчали.
- Что-то связиста долго нет. Как думаешь, при нем можно говорить про революцию?
- Хрен знает. Парень недалекий, или прикидывается, но на стукача не похож. Думаю, можно. Хотя - кап-три на корабле второго ранга...
- Связисты - не карьеристы.
- Не скажи. Для связиста-надводника кап-три - это прилично. А может, "залетный"...
- Может, спросить?
- Да не надо. Захочет - сам скажет. Кстати, лейтенант Колчак по-нашему кап-три - в ту войну миноносцем командовал. И нехило командовал. Знаешь про то?
- Не очень. Хотя Пикуль в "Три возраста Окини-сан" пишет про него нормально.
Пить третью без хозяина не позволял этикет. Покурили в иллюминатор.
- Может, выйдем, посмотрим?
- Да ну... Ночь - как ночь, а до Цусимы еще далеко. Хозяин вернется, а нас нет. Сидим.
- Ладно. Слушай, а чего ты еще читал?
- Ну... в госпитале, на практике в Северодвинске, "Порт-Артур". Про несостоявшийся прорыв во Владивосток. От Макарова Того шарахался, как черт от креста. И надо же - первый минер России подорвался на мине... Невезуха какая-то.
- А Степанов, он как, "по Ленину" пишет или нет?
- Да нет. У него этакого революционного злорадства не видно. А отрицательный герой вообще один - это Стессель со своей генеральшей. Все остальные - герои. Непонятно только, как Порт-Артур сдали.