У его дочери Миниры губа не дура, она сразу же, как только впервые увидела Булата, излучила обжигающий взгляд, от Ибрахана это не ускользнуло. В своих далеких мечтах он видел Булата зятем. Интересы тестя станут интересами зятя, и тогда Булат безраздельно будет служить делу Ибрахана и его семьи! И, право, в том нет ничего несбыточного: слава Ибрахана снова засверкает в зените!
История человеческих отношений знает немало случаев взаимной и чистой любви с первого взгляда. Столько же можно привести случаев взаимного Доверия и Дружбы с большой буквы, какая возникает между вчера еще совершенно незнакомыми людьми, стоит им чистосердечно поговорить друг с другом, выложить, что называется, свою душу. Достаточно было короткой, но откровенной беседы, чтобы Булат за какой-то час покорил Ибрахана, а тот вслепую, безоговорочно поверил ему, поверил в него.
Вот как это произошло.
У Ибрахана был трудный, непосильно трудный день. Недаром называл он этот день «черной пятницей». Именно каждую пятницу Ибрахан принимал жалобщиков. Приемный день сознательно был установлен в пятницу, поскольку за пятницей следовали два выходных дня, когда можно было всласть отдохнуть после умственного и физического пятничного напряжения.
Двери кабинета Ибрахана раскрывались настежь для всех, у кого было дело к директору комбината — большое, проблемное, или малое, пустяковое. Прием продолжался весь рабочий день, без перерыва на обед. (Аклима ухитрялась незаметно приносить директору из буфета на подносе обед.) Приемы отнимали у Ибрахана много нервов и сил. Не желая прослыть бездушным бюрократом, он проявлял к посетителям, независимо от их служебного положения, максимум внимания, терпения и такта, сочувственно выслушивал претензии, порой даже необоснованные. И никто из посетителей не смел упрекнуть директора в том, что тот отнесся к нему казенно, по-чиновнически.
Дорогой читатель, вы никогда не задавались вопросом, достойным докторской диссертации: что собой представляет неистребимое племя жалобщиков?
Невозможно вообразить себе нашу планету без жалобщиков. Жалобщик многолик. Это — пострадавший клиент, покупатель, посетитель, это — потенциальный критик, испытавший на себе маленькие недостатки нашего большого механизма. Такие жалобщики вызывают к себе уважение, сочувствие. Их прогрессивная роль как критиков всего плохого — несомненна.
Наряду с ними процветает порода жалобщиков, для которых жалобы — «влеченье, род недуга». Они облачаются в тогу правдолюбцев, борцов за справедливость. Жалобы пишут не анонимно, подписываются именем, отчеством, фамилией, указывая даже возраст и номер профбилета. Их жалобы подкрепляются цитатами из речей и постановлений, вырезками из центральных газет — передовых статей и фельетонов. У каждой такой жалобы имеется исходящий номер, на каковой можно при необходимости ссылаться, сообщая, что ожидается ответ в установленные высшими инстанциями сроки, хотя зачастую то, что вызвало гражданский гнев жалобщика, не стоит и выеденного яйца. С таким же успехом можно жаловаться на ураган или извержение вулкана.
Однако, чего греха таить, в некоторых учреждениях к жалобам, и притом весьма серьезным, обоснованным, отношение, мягко выражаясь словами поэта, «плевое». Жалобы надолго застревают в канцелярских дебрях, и раскопки их длятся месяцами.
Ибрахан, получив назначение в комбинат, поставил себе за правило незамедлительно реагировать на сигналы с мест. На письменные накладывал категорические резолюции: «Срочно разобраться!», «Проверить и доложить!», а по устным — вызывал к себе исполнителя и под его личную ответственность поручал, вникнув в суть, удовлетворять претензии клиентов. Ибрахан не уставал повторять, что заказчик, он же покупатель, он же потребитель, он же клиент, он же заявитель, всегда прав. И этому неопровержимому тезису подчинил всю повседневную деятельность комбината. И не его, Ибрахана, вина в том, что далеко не все жалобы решались тут же на месте, в присутствии заявителя. Всякий здравомыслящий человек понимал, что серьезную жалобу нельзя решать с кондачка, тяп-ляп, в один присест. Серьезная жалоба требовала серьезного, вдумчивого к себе подхода и невольно превращалась в «Дело №», а «Дело №» становилось нередко трудноразрешимой проблемой.
После такого небольшого отступления да будет нам позволено пройти в приемную Ибрахана, переполненную как вагон трамвая в часы «пик». Многие жалобщики явились задолго до начала приема, успели перезнакомиться друг с другом, громко переговаривались, изливая свои беды и нужды, заставившие их отпроситься с работы или оставить на соседку малых детишек.