— Как мне не нужно? Очень даже нужно! Я женщина одинокая, слабая, не все мне под силу. Телевизор барахлит, картинки делятся пополам. Диван скрипит. Так, что не уснешь… И во дворе много чего надо исправить… Вот кабы ты навсегда согласился ко мне переехать… А то на время, чуть привыкнешь к тебе, а ты уже, глядишь, смотаешь удочки. Комнату отдельную выделю. Денег твоих мне не надо, своих достаточно. Зарплата у меня остается нетронутая, потому как на консервном работаю, оттуда понемножку выношу… В подвале своя картошка, соленья разные. Я женщина хозяйская, домовитая. В убытке не будешь… Но учти — я человек осмотрительный, так, сослепу, за парой брюк гоняться не стану. Мне нужен мужик положительный, а не какой-нибудь вертопрах… Расскажи про себя. И подробнее.
Родис так красочно описал свое тяжелое детство, что чуть слезу не вышиб из глаз сердобольной хозяйки. Круглый сирота с детских лет. Холост, в браке не состоял. Живет в общежитии для холостяков, где за тобой никакого присмотра. О том, что он приударивает за дочкой участкового милиционера Тинирой, по скромности и во избежание кривотолков, естественно, умолчал.
— Ну, вот и хорошо. Переезжай, дорогуша, в мое семейное общежитие. Будешь у меня как у аллаха за пазухой. И уход за тобой будет, и ласка. И вдобавок ко всему принесу тебе в приданое облигации Золотого займа на две тысячи. Тоже на улице не валяются.
Пресытившись едой, Родис вытер платочком рот и поблагодарил гостеприимную хозяйку, которая поудобнее расположилась на застеленной кровати. Желая на деле доказать свою любовь с первого взгляда, она пальчиком поманила к себе агента ИДБС.
— Садись, милок, рядком, да потолкуем ладком…
Родис был настороже, не дал себя обольстить. Однако, услышав про облигации, навострил уши:
— А ты, любушка, покажи их мне. У меня, да будет тебе известно, счастливая рука. Годами облигации лежат, не выигрывают, но стоит мне прикоснуться — и что ни тираж, то выигрыш.
Но Гиззельбанат тут смекнула, что не стоит рисковать и отдавать облигации человеку, с которым едва знакома, и сослалась на то, что облигаций у нее сейчас нет: они сданы, мол, на хранение в сберкассу.
— Завтра, в обеденный перерыв, забегу в кассу за облигациями… Передам тебе для проверки…
Родис приличия ради посидел еще немного, даже позволил хозяйке чуть-чуть прижаться к нему, а потом как бы невзначай взглянул на часы и испуганно вскочил с кровати:
— Совсем позабыл… Вот что значит женские чары… У меня сегодня запланировано еще столько дел. Если сорву план, начальство взгреет. Лучше уж завтра подольше посидим… — И, чмокнув Гиззельбанат в щечку, удалился. Гиззельбанат вздохнула:
— Что за времена наступили, что за нравы! Надо будет выпытать через подружек — может, они слыхали, что собой представляет Родис. Все они, пока ухажеры, говорят, что холостые.
Чернобородый владелец нейлоновой рубашки с разрисованными пальмами знал, что нравится девушкам и женщинам, что способен произвести на них неотразимое впечатление, но даже он никак не ожидал, что так молниеносно, с первого взгляда, сразит женское сердце. Когда он покинул Гиззельбанат, у него на секунду екнуло что-то внутри, он хотел было вернуться. Сквозь раскрытое окно доносилось грустное пенье, словно пел соловей с ранеными крыльями:
Родис молча постоял у окна, вспомнил о том, что у него сегодня свидание с Тинирой, тяжело вздохнул и быстро удалился…
Сложной и противоречивой натурой был Родис. Ему неизменно сопутствовал успех, но он столько раз обжигался, в нарсудах на него было заведено столько алиментных дел, что только, скитаясь по всей республике, он спасался от полного банкротства.
И вместе с тем, в служебных делах он был человеком слова. И на этот раз он с лихвой выполнил обещания, данные под хмельком Гиззельбанат.
В точно назначенное время Родис вместе с бригадой ИДБС в отсутствие хозяйки явился в ее дом. Она была на работе и оставила ключ от квартиры в условленном месте. Предусмотрительный Родис проник в квартиру первым. И правильно поступил. На комоде под салфеткой нашел записку. «Миленький мой Родис! Если заболит голова, живая вода за комодом. Соленые огурчики в подвале!» Родис быстро спрятал записку. Ему сегодня не до живой воды, не до огурчиков… Гиззельбанат обещала побывать в сберегательной кассе и передать ему облигации…
Пока члены бригады ИДБС ремонтировали все, что требовалось привести в порядок, включая телевизор и диван, Родис положил под салфетку на комоде ответную записку: «Жди меня, и я приду, только очень жди!»