Ибрахан, словно почуял недоброе, первым делом схватился за газету, нажал звонок:
— Булата — ко мне! Немедленно!..
— Его нет!
— Разыскать — и ко мне! И никого не впускать! Я занят!
Ибрахан заперся в кабинете и впился в газетный лист. Он уже несколько раз перечитал статью, возносящую до небес Хамзу. А Булата, который мог бы утешить побагровевшего от черной зависти Ибрахана, все не было.
Аклима обзвонила десятки мест, пока не обнаружила Булата и передала приказ Ибрахана. Булат, предупрежденный Аклимой о теме предстоящего разговора, вошел в кабинет невозмутимо-спокойно, словно ничего не случилось.
— Где пропадал, зятек? Когда нужен, никогда нет на месте! Доигрались?!
— Я знал об этой диверсии еще вчера…
— Знал? И не предупредил! Почему допустил такое?
— Запретить печатать не в моей власти. Но я сделал…
— Что сделал? — взъярился Ибрахан. — Подставил мою голову под нож… Удружил — спасибо…
Булат воспользовался паузой:
— Вы не даете мне слова вымолвить. А мне есть что сказать. На вашем месте я бы не ругал, а спасибо сказал…
Ибрахан глубоко вздохнул:
— Говори, говори Что скажешь в оправдание?
— А то, что газету надо читать внимательно. Внимательно, вдумчиво.
— Я несколько раз перечитал ее и ничего, кроме плохого, не заметил.
— А я заметил. И потому, что собственноручно вписал эти самые важные в тексте слова.
— Что имеешь в виду?
Булат взял номер газеты и подчеркнул цветным карандашом строки в редакционной врезке: «Недавно мы отмечали ценный почин коллектива яшкалинского комбината бытового обслуживания, возглавляемого И. С. Ибрахановым…» Вот что надо читать! Надо уметь читать между строк! Про ваш почин прямо сказано «ценный», а про Хамзу скромненько «огонек»… Заметьте — не огонь, а огонек… Вы и тут обставили его. Вы — первопроходец! Вы — зачинатель! А Хамза — жалкий подражатель. Не будь я на страже, не было бы этих решающих строчек. А вы еще на меня окрысились.
— Кто знал? Даже от меня ты держал в секрете….
— Сознательно… Пока номер не был подписан в печать, всякое могло случиться…
— Извини, зятек… Сразу не дошло… И на старуху, как говорится, бывает проруха… Но ты, наверное, согласишься, что и при всем том нам надо держать порох сухим и быть начеку, не давать нашим противникам наступать на пятки… С Хамзой ты меня вроде успокоил, а вот насчет гостя из столицы душа неспокойна.
Как бы нам не подложил свинью. Хотя бы узнать, что он за личность. И найти к нему подход…
— А я и тут не сидел сложа руки… могу доложить…
— Что, что? Говори, не томи…
— Приезжавший товарищ Хайдаров — газетчик. Работает в Уфе. Пишет по большей части фельетончики…
— Ба-а?! Ну и утешил! Значит, теперь надо ждать разноса республиканского масштаба…
— Опять же паниковать до срока нечего… Сказал же он, что увиденное превзошло все его ожидания? Зачем же истолковывать его слова шиворот-навыворот?.. Терпение, и еще раз терпение!
УЛЬТИМАТУМ ШАГЕЙ-БАБАЯ
Беседа вдохновителей ИДБС на самом интересном месте была прервана шумом в приемной перед кабинетом. В комбинат явился Шагей, едва отдохнувший после командировки и встречи с Хайдаровым. Аклима стала у двери кабинета и, как в известной картине, раскинула руки: «Не пущу!» Категорическое предупреждение Аклимы, что Ибрахан никого не принимает, что он занят, не возымело никакого действия, старик вломился в кабинет.
Не желая, особенно в данный момент, обострять отношения с Шагеем, Ибрахан и Булат встретили возвратившегося из Уфы бабая с показным радушием.
— С приездом, досточтимый! Каковы успехи? Нашлись следы ваших вещей?
— Как же! За тем я и ехал! И привез оттуда два документика… — и положил на стол две бумажки.
— Что еще за документы? — спросил Ибрахан.
— Читайте! Грамотные…
В одной бумажке Шагей — сын Шахмана «собственнолично просил освободить его от работы в комбинате, поскольку не желал быть пешкой в руках, преследующих корыстные цели».
— Как это понимать, уважаемый? Писала не ваша рука…
— Пусть не моя, зато моя голова так решила… Думаете, я не понял, зачем услали меня в Уфу? Боялись, что наговорю лишнего комиссии, что была здесь. Комиссия от меня не уйдет. Нужно будет, доберусь и до нее. Отпустите меня, а то мне не совсем удобно работать в комбинате и подавать на вас в суд.
— Зачем нам судиться? Что мы не поделили?