Девушка мгновенно пересекает перекресток.
***
Дома по краям улицы становились все более низкими и однотонными, образуя некоторое подобие параллельных стен, которые исчезают где-то у линии горизонта. Действительно, впереди показалась груда камней, глядя на которую, создавалось впечатление, что импровизированный тоннель перегорожен обвалом.
Я продвигался к этой груде камней. Дома потеряли свою привлекательность и стали походить, на какие-то убогие конструкции на территории заброшенного завода.
Уже можно детально рассмотреть скалистое образование, которое, вероятно, местные жители и называют “Исходником”. Если не стремиться что-то выискать, то это нагромождение, не производило впечатление скрытого сакрального смысла.
Шаг замедлился. Мальчик у дороги сидит на корточках и прутиком водит по земле. Он, как и все дети в полдень, прост и чумаз. Но одиночество тех, кто не должен быть одним, заставляет обратить на себя внимание. Я приближался и ждал. Мальчик бросил косой взгляд в мою сторону и продолжил что-то выписывать.
Ничего не происходит, а я уже практически поравнялся с ним. Легкое беспокойство предлагает материализоваться вопросом. Но разум, не терпящий проблем, веско отмечает, что никаких признаков опасности.
И вот пришло время того самого шага, после которого образ мальчика уйдет в прошлое, а нагромождение камней вновь станет объектом наблюдения, а недоумение сменит беспокойство.
– Вам просили передать.
Возникла мысль: “Какой неудобный стул. И как же на нем сидеть”.
– Кто? – устраиваясь поудобнее спросил я.
Мальчик полез в карман и вытащил конверт, который был сломан пополам, а потом его ещё раз сломали пополам. После этого его раза три роняли в придорожную пыль. Один раз наступили и капсулы чем-то липкий.
– Что это?
Грязно серые стены, гора камней между ними. Прежде чем разжать пальчики мальчик деловито сообщает: “Он сказал, что Вы дадите мне золотой соверен”.
– Но у меня нет соверена.
Он вздохнул, и конверт стал моей собственностью.
– Зачем он мне это передал? – и я добавил – Возьми, пожалуйста, это, как соверен.
Большой кружок цвета загорелой кожи мгновенно исчез в кармане, из которого минутой ранее было извлечено письмо.
Мальчик с маской глубокого равнодушия пожал плечами, выпрямился и сообщил: “Ну, я пошел”.
Четырехугольник с трудом масштабировался в сторону увеличения все время норовя принять прежнюю компактную форму. Серое облачко пыли нехотя ширясь исчезало в пространстве улицы.
Серый фон, истрепанные края листа, как рама картины, ограничивали внутреннюю, оставшуюся белоснежной, сущность листа.
Дорогой друг!
В письме, ранее написанном мною и заботливо переданном Вам, я обязался встретить Вас у “Исходника”, который является первой из достопримечательностей нашего города. К моему большому сожалению, я вынужден вновь просить прощения за те обстоятельства, которые пока не позволяют мне выступить в роли Вашего гида по нашим достопримечательностям. Скорее всего, Вы решили “махнуть” рукой на эту затею и вернуться в гостиницу. Проделайте этот путь дорогой первооткрывателей – Вам просто необходимо идти прямо, ни куда не сворачивая.
P.S. “Исходник” – это место, откуда начинается история нашего города. Но, уверен, что Вам об этой истории уже рассказали.
Единственное свидетельство, посреди пустой улицы, того что где-то здесь есть люди.
Письмо представлялось собой все тот же предельно аккуратный почерк. Ни каких сомнений кто его автор.
***
Девушка, касаясь кончиками пальцев угла дома, повернула было за угол, но резко остановилась.
Несколько прядей волос взметнулись вверх. Ладони сжаты в кулачки. Полный железной решимости взгляд пряди волос медленно опускаются вниз. И как только они достигли точки своего равновесия, стрелка часов сделала очередной свой шаг.
– Скорее всего, это будет дорога первооткрывателей.
Пряди волос вправо и вверх. Большая стрелка часов ровно на шесть часов. Глубокий вдох. Первая фаза управляемого падения. Пряди волос медленно возвращаются в точку своего равновесия. Распрямляющаяся пружина медленно сдвигает часовой механизм. Стрелка врезается в двенадцать. Звон металла. Все, что было увидено или передано из уст ранее, умещалось в половину оборота, растягивая путь, стрелки. Сталь гнулась, но выдержала напор сознания. Распрямившись, пружина дала старт целому каскаду необратимых последствий, нейдущих свое отражение в каждом уголке этого мира. Но начало этих изменений – шаг.
Следующий шаг. Все быстрее и быстрее. Девушка вновь бежит, но теперь это вне времени.